— Я… у меня все в порядке, Молли. А как ты там?..

— Тоже в порядке. Все о'кей. Где они тебя прячут?

— В безопасном доме где-то в Вирджинии, — сообщил я и посмотрел на Тоби. Он согласно кивнул, как бы разрешая спросить.

— Ну а тебя где черти носят?

— Не знаю, Бен. Кажется, в какой-то… гостинице, а может, в меблированных комнатах. В окрестностях Бостона, неподалеку от него.

Тут я почувствовал, как на меня опять накатывается волна гнева. Обращаясь к Джеймсу, я спросил:

— Где она?

— В охраняемом месте в пригороде Бостона, — ответил тот, подумав немного.

— Бен! — заторопилась Молли. — Скажи мне только, эти люди…

— Да все в порядке, Мол. Насколько я знаю. Завтра узнаю побольше.

— Это все связано, — перешла она на шепот, — связано с этим?.. Ну, ты понимаешь…

— Да.

— Ну пожалуйста, Бен. Какая бы там чертовщина ни произошла, причем здесь я-то? Они не должны этого делать! Разве законно? Могут они…

— Бен, — предостерег Тоби. — Боюсь, мы должны прервать теперь ваш разговор.

— Я люблю тебя, Мол, — сказал я, решив закончить разговор. — Не беспокойся ни о чем.

— Не беспокоиться ни о чем? — недоверчиво переспросила она.

— Вскоре все войдет в норму, — заверил я, хотя и сам не верил в свои слова.

— Я люблю тебя, Бен.

— Знаю, — ответил я и услышал в трубке гудки отбоя.

Положив трубку, я сказал Тоби:

— У вас не было причин пугать Молли.

— Да для ее же безопасности, Бен.

— Понимаю. Такой же безопасности, как и в моем случае.

— Верно, Бен, — подтвердил он, не обращая внимания на мой сарказм.

— Максимум охраны, — продолжал я. — Я в такой же безопасности, как и заключенные в тюрьме.

— Ну ладно тебе, Бен. Завтра, когда мы обо всем поговорим, ты сможешь уйти на все четыре стороны.

— А сейчас? Ежели я сейчас уйду?

— Завтра, — твердо сказал он. — Завтра, и после того, как выслушаешь нас. Если после разговора захочешь уйти, обещаю, что не стану тебя задерживать.

Он включил электромотор на своей инвалидной коляске и поехал по персидскому ковру в дальний конец гостиной, к двери.

— Спокойной ночи, Бен. Они проводят тебя до спальни.

И тут мне в голову пришла одна мысль. Занятый ее обдумыванием, я пошел к главной лестнице в сопровождении двух охранников.

Меня проводили в просторную комнату, обставленную элегантной мебелью в стиле вермонтской сельской гостиницы. У одной из стен стояла пышная, поистине королевских размеров кровать, покрытая белым покрывалом. После длинного, выматывающего силы дня она особенно располагала к отдыху, но спать не хотелось. В спальне стояли также кресло из темного ореха и набор небольших столиков. Бегло осмотрев их, я обнаружил, что они привинчены к полу и с места их не сдвинуть. К комнате примыкала большая изысканно отделанная ванная: пол выложен зеленой итальянской плиткой, стены отделаны черно-белыми фаянсовыми изразцами, краны и ручки довоенные, еще 30-х годов.

Пол в спальне, который ужасно скрипел под ногами, полностью, от стены до стены, был покрыт светлым ковром. На стенах там и сям развешены со вкусом подобранные картины: пейзажи, написанные маслом неизвестными художниками. Они тоже, как и столы, намертво прикреплены к стенам, будто кто-то ожидал, что сюда может ворваться дикий зверь и все расшвырять к чертовой матери.

На окнах с толстыми свинцовыми стеклами висели до самого пола и во всю ширину тяжелые темно- бордовые с золотом портьеры. Я заметил, что окна защищены тонкой, почти невидимой металлической сеткой, которая, вне всякого сомнения, не только не позволяет разбить стекло, но и подключена к электронной сигнализации.

Я был, по сути дела, узником.

Эта комната, понял я, предназначалась для содержания шпионов-перебежчиков и прочих агентов, с которыми особо церемониться не надо. Совершенно очевидно, что и меня причислили к этой категории.

По всему выходило, что со мной поступали как с заложником, несмотря на внешне любезное обращение со стороны Тоби. Они поймали меня и держали здесь, как какого-то экзотического подопытного придурка, которого еще надо пропустить через всякие тесты и проверки, а уж потом определить, на что он годен.

Вместе с тем во всех мерах чувствовалась импровизация. Обычно, когда планируется какая-либо операция, принято предварительно рассматривать ее под разными углами зрения, просчитывать каждую мелочь, иногда даже принимать во внимание и нелепые ситуации. Зачастую все запланированное заранее идет наперекосяк, или, как написано на наклейках, прилепленных к задним бамперам некоторых автомашин: «Не тронь — а то дерьма не оберешься». Но я чувствовал, что здесь приготовления проводились на скорую руку, в аварийном порядке, и это вселяло в меня надежду на возможность побега.

Правда, у них в руках оставалась Молли, но если я буду на свободе, то смогу с большим успехом договориться о ее освобождении. Нужно немедленно что-то предпринимать.

Переодеваясь в красную фланелевую пижаму, заботливо приготовленную для меня, так как мой костюм разорвался и был испачкан во время перестрелки на Мальборо-стрит, я уже сознавал, что с Молли все будет в порядке. Вполне возможно, что они и в самом деле захватили ее ради ее же безопасности — ну и, конечно, чтобы разлучить нас и морально давить на меня. Вы ведь знаете: чтобы заставить кого-то пойти на согласие, нужно связать его девушку и положить на железнодорожные рельсы, так ведь? В данном случае, на Молли никакой поезд, конечно, не наедет, а самое худшее, что может произойти, так это то, что она крепко обложит матом своих тюремщиков. Мне известно, как любит ЦРУ применять меры воздействия к своим жертвам.

Ну а что касается меня… что же, это совсем другое дело. Как только я приобрел этот дьявольский дар, над жизнью моей нависла угроза, причем с разных сторон. И вот теперь у меня появился простой выбор: сотрудничество или же…

Или же что?

Почему Тоби не говорит всей правды — зачем им понадобился один-единственный уцелевший тогда в Париже человек для сверхсекретных экспериментов? Не смахивает ли все это на то, чтобы убить курицу, несущую золотые яйца? Или, может быть, приоритет секретности взял верх над всеми другими соображениями?

Возможно, хотя… Возможно, мне лучше взять судьбу в собственные руки. Поскольку уж я обладаю бесспорным преимуществом над всеми остальными людьми, дар будет длиться неизвестно сколь долго и нет никаких признаков, что сила его иссякает… И тут мне пришло на ум, что, поскольку мое заточение организовано второпях, без должной подготовки, я смогу выудить кое-какую нужную информацию из какого-нибудь охранника.

Тоби или кто-то другой, отвечающий за эту операцию, принял все меры предосторожности при отборе охранников, которые абсолютно ничего не знали о моих способностях или о целях операции в целом. Но, само собой разумеется, их обязательно проинструктировали о том, что все известные им детали операции следует держать в строжайшем секрете.

Когда один из охранников — его звали Чет — сопровождал меня в спальню, расположенную на