– О чем это ты? – невинным тоном спросил Джеймс.

– Ты прекрасно знаешь о чем. Ты самый чудесный брат на всем белом свете.

– Честно говоря, я не совсем понимаю, в чем дело.

– Лорд Мэндерлин. Ты отослал его?

Джеймс почувствовал себя немного неловко.

– А, так ты о графе? Откуда тебе известно, что он приезжал?

– Я как раз была в холле, когда граф вышел из кареты. Потом я спряталась в коридоре. Мама устроила бы истерику, если бы узнала...

– Впредь можешь никуда не прятаться, Лили. Тебе только восемнадцать, а я не сторонник ранних браков.

– Но мама будет настаивать, и я не смогу возражать ей, ссылаясь только на твои слова. Это ее еще больше разозлит.

– Это не имеет никакого значения. Если мать будет недовольна, пусть обратится ко мне.

– Она не захочет говорить с тобой.

– Вполне возможно, – согласился герцог, – но если она все же спросит меня, я объясню, что ты еще слишком молода.

Лили подняла взгляд на потолок.

– Я совсем не такая уж молодая, дорогой братец, просто мне не хочется выходить замуж за такого скучного человека, как лорд Мэндерлин.

– Тебе сперва надо повзрослеть, Лили. Когда-нибудь ты убедишься, что скучный человек – это далеко не самый плохой выбор.

Лили с удивлением посмотрела на брата.

– Не говори так, Джеймс. Вот уж никогда не думала, что ты будешь рассуждать, как мама.

Герцог подошел к окну и задумчиво произнес:

– Поверь, я совсем не такой, но мне небезразлична твоя судьба, в этом ты можешь не сомневаться.

Лили вздохнула:

– Что может быть ужаснее скуки! Я хочу жить, хочу испытать страсть...

Герцог внимательно посмотрел на сестру, как будто предостерегая ее. Ему очень хотелось сказать ей, что мир совсем не всегда оказывается добрым к людям, поглощенным страстями.

– Нет, ты этого не хочешь, – спокойно сказал он.

– Хочу и надеюсь, что так оно и будет.

Не успела Лили договорить, как опять раздался стук, после чего дверь отворилась и в дверном проеме появилась герцогиня. Холодные черты ее лица были неподвижны. Что еще предстоит сегодня? Джеймс вдруг почувствовал себя невероятно усталым, а Лили мгновенно отскочила от него.

– Привет, мама!

Герцогиня ничего не ответила, она лишь неподвижно стояла в дверях, и по выражению ее лица Джеймс без труда догадался, что она намерена высказать ему все накопившееся у нее на душе.

Он повернулся к сестре:

– Лили, скажи, пожалуйста, повару, что я не буду сегодня обедать дома, у меня встреча с моим адвокатом.

Сразу став серьезной, Лили кивнула и, проскользнув мимо матери, вышла из комнаты.

Джеймс опять подошел к окну и, стараясь говорить спокойно, спросил:

– В чем дело, мама?

Шагнув вперед, герцогиня закрыла за собой дверь и оглядела комнату, как будто не находя ничего знакомого. Джеймс подумал, что она, вероятно, вспоминает, сколько времени прошло с того момента, когда ей в последний раз довелось быть в этом кабинете.

– Я пришла, – ответила герцогиня, – чтобы сообщить тебе кое-что. Я не согласна с тем, что произошло сегодня.

– Не согласна? – Герцог поморщился. Тем не менее, он считал большим достижением то, что мать сама пришла высказать свою точку зрения, хотя прежде она презирала всякие выяснения отношений. Обычно она добивалась своего путем запугивания, причем самым пугающим бывало ее многозначительное молчание. Всем казалось, что она водила невидимой рукой, которая могла сжаться вокруг любой шеи и заставить человека принять нужное ей решение. При этом ее влияние выглядело совершенно незаметным.

Джеймс внимательно посмотрел на мать.

– Ты ведь не знаешь точно, что произошло?

Герцогиня пошевелила плечами, как она делала всегда, когда ей возражали.

– Я знаю достаточно. Граф приехал сделать официальное предложение, и ты ему отказал.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.