волочилась по камням.

Вот и каменный лес.

Алиса почувствовала, как напрягся Пашка.

— Беги, — шепнула она. — Налево.

Пашка послушно бросился налево. Алиса побежала в другую сторону. Она не оглядывалась, главное было — оторваться от Посейдона. Ей казалось, что она бежит по настоящему лесу — вот только нет кустов, чтобы спрятаться. Она обогнула один ствол, второй, третий… Впереди, уходя в бесконечность, стояли такие же громадные колонны.

И вдруг со всего размаха Алиса врезалась в стену.

Она настолько не ожидала этого, что ушиблась и упала на пол.

Лес был обманом! Всего-то в нем оказалось шесть рядов деревьев, а за ними — зеркальная стена.

Алиса постаралась подняться, ноги скользили по кафельному полу, по нарисованным цветочкам и бабочкам. «Гадкий мир, — подумала Алиса. — Все ненастоящее!» Сзади раздался крик.

Алиса обернулась.

Посейдон спокойно ждал в проходе между деревьями. А чуть дальше был виден Пашка, который колотил кулаками по зеркальной стене и громко проклинал Атлантиду и всех атлантов.

— Пашка, за мной! — крикнула Алиса.

Она побежала к выходу из зала. Пашка за ней.

Но выйти из зала не удалось. В его дверях стоял, нервно колотя себя хвостом по бокам и разевая розовую пасть, огромный лев.

Алиса начала отступать.

Лев сделал шаг за ней.

Кто-то толкнул Алису. Это был Пашка. Он встал перед Алисой, закрывая ее собой.

У Пашки, может быть, много недостатков. Но он никогда не оставит товарища в беде.

Лев стоял с раскрытой пастью. Пашка и Алиса, замерев, глядели на льва.

Сзади подошел Посейдон и спросил:

— Ну что, набегались? Пойдем дальше?

Пленники ничего не ответили.

Посейдон поднял руку, щелкнул длинными сухими пальцами Лев растворился в воздухе.

— Голограмма, — сказал Посейдон.

— Ага, — перевел дух Пашка. — Я так и подумал.

— Нет, — сказал Посейдон. — Ты так не подумал. Иначе бы прошел сквозь него. Идите направо.

Справа была небольшая дверь.

Алиса повернула изогнутую бронзовую ручку, и дверь послушно открылась.

За дверью обнаружилась небольшая комната с длинным столом посредине. Вдоль стола были расставлены кресла с резными спинками.

На столе стояло несколько сосудов, закрытых крышками.

Посейдон закрыл за собой дверь и сказал:

— Если вам нужно вымыть руки и привести себя в порядок, туалет в соседнем помещении.

— Зачем мыть руки, если вы Собираетесь нас убивать? — спросил Пашка.

— Очень неприятно убивать грязных детей, — совершенно серьезно ответил Посейдон. — К тому же здесь тепло, вы можете снять скафандры — наверное, надоело в них ходить.

Когда Пашка с Алисой мыли руки в небольшой комнатке, где стояла низкая золотая ванна и из кранов в виде птичьих голов тонкими струйками лилась пресная вода, Алиса сказала:

— Знаешь что, Пашка?

— Что? — Пашка, ополоснувшись, принялся простукивать стены. Он надеялся, что можно будет убежать оттуда.

— Я думаю, что нас не будут убивать.

— В любом случае я им так просто не сдамся, — сказал Пашка.

Алиса сняла скафандр и положила его на низкий каменный стол. Потом причесалась, глядя в мутное овальное зеркало. Пашка скафандра не снимал.

— Вроде бы нас собираются кормить, — сказала Алиса.

— Могут и отравить, — предупредил Пашка.

Алиса приоткрыла дверь в большую комнату. Посейдон сидел за столом, подвинув к себе один из сосудов, и мирно черпал оттуда серебряной ложкой суп. Он увидел, что дверь в туалет приоткрылась, и сказал, улыбаясь:

— Фазафахо-фадифате, а то суп остынет. И в следующий раз придумайте код посложнее. Нельзя недооценивать противника.

— Вы правы, — согласилась Алиса.

Она прошла к столу и села в кресло. Посейдон подвинул ей серебряную миску..

— Надеюсь, вы употребляете в пищу суп из креветок? — спросил он.

— Спасибо, — сказала Алиса. — Я очень проголодалась.

Пашка стоял в дверях, так и не решив еще, что перевесит голод или осторожность?

Посейдон спросил:

— Суп не остыл?

— Нет, — сказала Алиса. — Очень вкусно.

— А мне так надоела морская пища! — сказал Посейдон.

Пашка осторожно подошел к столу.

— Нехорошо, — заявил Посейдон, глядя на него, — в скафандре за стол у нас не садятся.

Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.

— Я руки вымыл, — сказал Пашка. Понятно было, что скафандра он не снимет.

— Ну, как знаешь, — сказал Посейдон.

Суп был не очень вкусный — подсоленные креветки плавали в жидком бульоне.

— Овощей не хватает, — вздохнул Посейдон. — Теплица вышла из строя, а починить некому.

Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но он делал вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.

— А откуда вы знаете русский язык? — спросила Алиса.

— Я знаю все основные языки Земли, — ответил Посейдон.

Пашка съел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:

— Плохо питаетесь.

— Другого предложить не можем, — ответил Посейдон. — Кстати, я должен заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.

— Ваша наследница не лучше, — ответил Пашка.

— Вы правы, — сказал Посейдон. — Но что поделаешь, она последний ребенок, мы ее избаловали.

— Ребенок! — фыркнул Пашка. — Взрослая женщина!

— Даже пожилая, — согласился Посейдон. — Но для нас она ребенок.

Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.

— Отварной осьминог, — сообщил он. Потом достал ложкой кусок белого мяса и принялся жевать. — Как всегда, недоварен.

Алиса попробовала кусочек, но прожевать не смогла. Пашка даже пробовать не стал. Так и закончился обед. Затем Посейдон поднялся и произнес:

— Вы готовы идти?

— Только не вздумайте нас казнить, — сказал Пашка. — Учтите, я буду сопротивляться.

— Молодой человек, — ответил Посейдон усталым голосов, — меньше всего на свете мне хочется вас казнить. — Он помолчал и добавил: — Но осторожность не мешает.

В столовую быстро вошел толстый Меркурий.

— Я возьму обед для доченьки, — сказал он.