— Да, это я.

— У вас есть с собой документы?

— Мисс Добсон ждет меня, разве этого не достаточно?

— Разве у вас нет с собой водительского удостоверения или чего-нибудь в том же духе?

— Может быть, это… — я протянул ему разрешение на ношение оружия.

Он посветил фонариком, удовлетворенно кивнул и повернулся к будке.

— Все в порядке, Крис, — крикнул он, и я заметил там ещё одного человека, который нажал кнопку на стене. Бронзовые ворота медленно распахнулись…

— Поезжайте прямо, потом свернете направо, — нагнулся он к водителю, усаживаясь рядом.

— Вы проверяете всех гостей этого дома?

— Только тех, кого мы не знаем, но мы обычно не сопровождаем до самого дома, такой приказ получен только сегодня.

— И что причиной?

— Беспорядки на фабрике… Здесь направо, — сказал он шоферу.

— Что за беспорядки?

— Не знаю, сэр.

Мы остановились перед домом, я вышел и расплатился с водителем. Охранник остался в машине.

— Доброй ночи, — пожелал он.

— Доброй ночи, — отозвался я.

Что меня ожидало внутри? Видимо, какая-то формальная процедура, уж в этом я был совершенно уверен. Мне не удалось по телефону условиться с ней о встрече с глазу на глаз, и уж тем более не в этом доме. Ее родителю приспичило со мной встретиться, несмотря на волнения на его заводах, и мне пришлось явиться именно сюда. Деваться некуда, придется быть галантным и внимательным с владельцем этой роскоши и уладить дело как можно скорее. так сказать, последний штрих, видит Бог, самый последний…

Я нажал на бронзовую кнопку, и дверь немедленно отворилась. На пороге стоял дворецкий, на вид ему было не меньше шестидесяти.

— Мистер Мэрфи? — фамилию он произнес с британским акцентом.

— Да.

— Мисс Добсон ждет вас, сэр.

Я вошел в дом. Черно-белый мраморный пол устлан был восточными коврами. Справа устремилась вверх винтовая лестница, стена напротив вся была увешана портретами, каждый с индивидуальной подсветкой. Дворецкий запер дверь и замер рядом.

— У меня нет шляпы, — бросил я, взглянув на протянутую ко мне руку.

— Сюда, пожалуйста.

Не успели мы пройти и нескольких шагов, как в стене открылась дверца и из маленького лифта появилась Маргарет. На этот раз она была в юбке и свитере. Но по-прежнему черные как смоль волосы оттеняли бледное лицо.

— Поль! — воскликнула она. — Я так рада тебя видеть!.

'— Хватит трястись, — сказал я себе, — это ваша последняя встреча, заключительный штрих, не больше.'

— Привет, Маргарет.

— Рашинг, — повернулась она к дворецкому, — скажите отцу, что мы ждем его в баре.

— Да, мисс Маргарет, — эхом отозвался тот и куда-то исчез.

— Как мило с твоей стороны, что ты пришел, — защебетала Маргарет, держа меня под руку и увлекая из холла. — Я потратила уйму времени, чтобы разыскать тебя.

Она обвила мою шею руками и улыбалась как доброму другу после долгой разлуки. Мы оказались в комнате, больше похожей на зал ресторана: банкетные столы, стулья, обтянутые зеленой и красной кожей, а за огромной стойкой бара широко улыбался бой-филиппинец в белой униформе. На столах были лампы, сделанные из винных бутылок, атмосфера в комнате дышала теплом и уютом, а в воздухе разливался тонкий аромат. Мне показалось, что это помещение создавалось для совсем другого дома и тут оказалось по нелепой ошибке.

— 'Кэтти Сарк' с содовой, Рафаэль, — бросила Маргарет слуге-филиппинцу. — А что будешь пить ты?

— 'Мартини' с водкой.

— Водка? — неуверенно переспросила она. — У нас есть водка, Рафаэль?

— Да, мисс.

— Садись, Поль, — пригласила Маргарет. — Хочешь закурить?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался я.

Она примостилась на краешке обитого медью кофейного столика, сдвинув в сторону несколько журналов, шкатулку с сигаретами и пару пепельниц, а я уселся на зеленом кожаном диване.

— Я рада, что дурное настроение ты оставил за дверью. Голос твой звучал по телефону так раздраженно… Мне, наверное, не стоило обращаться к Мэндону?

— Нет, конечно нет, — вежливо ответил я.

— Я просто терялась в догадках, ведь твоего адреса-то я не знала. Где ты живешь?

— В норке под стенкой, — улыбнулся я.

— Здесь какая-то тайна, да? Док Грин не хотел мне ничего сообщить про Мэндона, тот, в свою очередь, не хотел ничего говорить о тебе, а ты отказываешься назвать свой адрес…

— Но ты же нашла меня.

— Но какой ценой! Я просто рвала и метала от злости, мне казалось, что ты уехал из города.

— Это единственное, в чем можно быть абсолютно уверенным: из города я никуда не уезжал.

Появилась служанка с серебряным подносом, уставленным канапе и стопкой льняных салфеток. Мы взяли с него по канапе и по салфетке, после чего она поставила поднос на стол и удалилась. Тут же подошел филиппинец с нашими напитками.

— Попробуй, — предложила Маргарет.

Я отхлебнул из бокала.

— Отлично, Рафаэль, — похвалил я слугу, который тут же расплылся в широкой улыбке и исчез за стойкой.

Раздался звук шагов и из холла появился мужчина примерно моих лет, весьма похожий на Эзру Добсона. Приветливо улыбаясь, он сразу направился к нам.

— Входи, Джонас, — сказала Маргарет. — Это Поль Мэрфи. Мой брат, Джонатан…

Я встал.

— Привет, — сказал он, пожимая мне руку.

— Добрый вечер.

— Рафаэль, — он сделал знак слуге. — Сидите, сидите! О, Боже, в этом доме хорошие манеры наблюдаются только у слуг.

— Прекрати свои шуточки!

— Не надо на меня сердиться, дорогая, — сказал он несколько язвительно и придвинул Маргарет поднос с канапе. Та выбрала пару, сложила их вместе и отправила в рот. Затем он предложил его мне. Я снова удовольствовался всего одним, и Джонас последовал моему примеру. Этот стриженый под ежика парень определенно понимал толк в одежде. На нем был пиджак из шотландского твида на три пуговицы, рубашка от 'Брук Бразерс' модели «поло» с цветастым шелковым галстуком, серые фланелевые брюки, коричневые кашемировые носки и белые полуботинки на красных рифленых подошвах, какие именуются англичанами теннисными туфлями и стоят не меньше пятидесяти долларов за пару. Он брезгливо отряхнул пальцы, и Рафаэль тут же подскочил с полотенцем, которое так и держал перед ним, пока тот вытирал руки.

Потом принес ему выпивку и ушел на место.

— Салют! — Джонатан поднял бокал и мы выпили.

Я заметил, что крайние пуговицы на рукавах его пиджака были расстегнуты. Это был самый шикарно