Когда Вероника вышла из ванной, на ней были красно-белая спортивная майка, такого же цвета шорты и красные сандалии. С собой она взяла зонтик от солнца, огромные темные очки и последнюю книгу Норы Риган Рейли.
У бассейна, на счастье, им удалось найти два шезлонга, которые не были кем-то уже заняты или “зарезервированы” с помощью полотенца или другого предмета туалета. Устроившись на своем шезлонге, Риган окинула взглядом океан, простиравшийся вокруг корабля во все стороны. “Мы находимся посреди океана”, — думала девушка. При этом она попыталась даже представить себе чувства, которые могли бы охватить ее, если бы она, скажем, оказалась в океане одна, совсем одна.
— Мне очень нравится вот эта фотография твоей матери, — сообщила Вероника, внимательно изучавшая снимок на обложке книги. — Ты на нее действительно похожа. Мне кажется, что я бы узнала ее при первой же встрече.
“Именно этого я и боюсь”, — подумала Риган. Вероника открыла книгу.
— Я так рада, что могу читать эту вот книгу, сидя рядом с тобой, Риган. Если вдруг у меня возникнут какие-нибудь вопросы, то я попытаюсь все выяснить практически из первоисточника. Таким образом, кто знает, может быть, даже смогу получить некую самую сокровенную информацию о тех негодяях и убийцах, которые повстречаются во время чтения, — весело сказала Вероника, листая большим пальцем страницы, причем почему-то от конца к началу. — Ладно, не буду мешать. Тебе, как я понимаю, необходимо заняться важным делом.
Риган неопределенно улыбнулась и достала из сумочки поступившие от Ливингстона факсы. Она расправила их на коленях и принялась читать. Первый же заголовок звучал так:
“Трагедия дважды постигает известную греческую семью”. Под ним было написано: “Разложившееся тело Атены Лополус было обнаружено в эти выходные в Англии в лесу, неподалеку от Оксфорда”. Далее автор статьи излагал основанную на слухах и домыслах историю, достойную самой что ни на есть бульварной газетенки. “Чуть более одиннадцати лет назад тетя мисс Пополус Элен Карвелус была убита, когда неожиданно вернулась домой и застала там грабителей. Негодяи ее задушили. Так же впоследствии погибла и Атена. У тети Атены тогда украли поистине бесценные антикварные украшения. Мисс Пополус была очень дружна со своей тетушкой, и весть о ее смерти просто потрясла Атену”.
Риган на какое-то время прекратила читать. Она вспомнила, что за их столом в ресторане они на днях как раз заговорили об антикварных украшениях. Кто-то даже проявил себя большим знатоком в этом деле. Кто же это был? Гэбби? Нет, не он. А кто? Риган была уверена, что со временем вспомнит имя этого человека.
Продолжая читать статью, Риган выяснила, что Атена — самый поздний ребенок в семье, младше остальных детей на целых десять лет; что она часто оставалась дома одна, на попечении прислуги. При этом девочка просто обожала свою тетю и проводила, no-возможности, все время с ней и ее детьми. Как было отмечено в статье, Атена
“Как жаль, что я так и не поняла всего этого, не знала об этом раньше, — с печалью думала Риган. — Почему же Атена сама так ни разу и не сказала мне о том, что так любила свою тетю?” В то злополучное лето родители Атены снова были где-то за границей, поэтому она опять жила в доме тетушки. Именно тогда с Элен Карвелус и случилась трагедия. Риган внимательно рассмотрела фотографию семьи Атены в ее нынешнем составе. Сестры и брат Атены были теперь все уже в возрасте (где-то лет по сорок), выглядели они очень солидно, Атена же, скорее, пошла в своего довольно полного отца, от которого она унаследовала и слишком крупные черты лица. Статья содержала высказывание брата Атены Спироса:
“После смерти тети мы подумали, что смена обстановки не повредит. И послали ее в школу в Англию, надеясь на то, что это поможет ей прийти в себя. Естественно, мы не могли и предположить, что все обернется еще одной трагедией”.
Были приведены в статье и слова ныне восемнадцатилетней дочери тети Элен:
“Я всегда считала Атену моей старшей сестрой. Она всегда была с нами. За несколько часов до гибели мамы наша гувернантка даже сказала, что теперь в нашем доме она не нужна, как и остальная прислуга, потому что Атена прекрасно справлялась с хозяйством и воспитанием детей. С этим мама была не согласна, потому что считала, что именно у английской гувернантки мы все должны были учиться английскому языку”.
Риган внимательно прочла и остальные статьи. Все они по содержанию были очень близки к первой и мало чем помогли ей. Может быть, та местная газета, о которой упомянул Ливингстон и которая должна была поступить завтра, окажется более полезной. Иногда местные газеты сообщали куда более нужную информацию.
— Узнала что-нибудь интересное? — спросила Вероника. — Мне так жалко эту бедную погибшую девочку.
— Да нет, ничего полезного выяснить не удалось. Но завтра я получу еще несколько факсов из Греции. — Риган вздохнула и отодвинула бумаги в сторону.
— Ты вот все о Греции говоришь. Я тут забыла тебе сказать, что Виолет Кон убеждала меня вчера, что она встречала Камерона Хардвика именно в Греции. Он, правда, это отрицает, но она уверена, что он там работал в свое время официантом.
— Когда же это было, Вероника?
— Одиннадцать лет назад.
— Марио и я так здорово проводим время, — громко объявила Иммакулата, пока по столам разносили закуски. — Сегодня, например, на полночном буфете мы вместе с другими гостями собираемся торжественно открыть копию статуи Свободы, выполненную из масла. Ни за что не пропустим такого события! Ведь мы прекрасно помним, что именно “мисс Либерти” встречала родителей Марио и моих дедушку и бабушку, когда они впервые приплыли к берегам Америки в качестве эмигрантов. У меня просто мурашки по телу бегают от переполняющих чувств. Марио, нам надо обязательно принести на это мероприятие фотоаппарат.
— Угу, — согласно буркнул Марио, вгрызаясь зубами в крабовое мясо, аккуратно выложенное на поджаренные хлебцы.
“Большинство людей очень довольны круизом, — размышляла Риган. — Сильви, например, улыбается”. Риган видела ее, направляющуюся после обеда в кинотеатр в сопровождении Виолет Кон и ее брата. Дейл и Кеннет явно добились более сильного загара: они всю вторую половину вчерашнего дня провели у бассейна под ярким солнцем, вовсе не типичным для Северной Атлантики. Веронике тоже очень понравились местные развлечения. Она побывала на занятиях по технике вязания шарфов. Потом с превеликим удовольствием поучаствовала в очередном раунде бинго, хотя на этот раз удача ей не сопутствовала. Зато она воспользовалась случаем, чтобы всех организаторов игры пригласить к себе на вечеринку, включая Ллойда, который был и в этот раз страшно занят пересчетом денег. Гэбби Гевин выглядел несколько озабоченным и даже немного раздраженным. С самого утра он особо никому на глаза не попадался, заметили его только лишь на игре в бинго. На этот раз он уселся вдалеке от Вероники и Риган, на другом конце зала. Не мог укрыться от внимания Риган и Камерон Хардвик.
Потягивая свое “шардоне”, Риган неожиданно спросила:
— А вы чем сегодня занимались, Камерон? Он пожал плечами.
— Я сходил в гимнастический зал, позанимался с гантелями, потом поплавал в бассейне. Не люблю, когда мне не хватает должных физических нагрузок. — Он разломил свою булочку движением крупных, выглядящих могучими рук.
“Зачем ехать в круиз, если только и думаешь о том, чтобы обеспечить себе должные физические нагрузки?” — недоумевала Риган. Она посмотрела на Веронику. Та только что погасила очередную сигарету
