и ему не хватало стула, тот выбывал из игры.

Усевшись, Вероника обратилась к мадам Споукер:

— Так что вы чувствуете на мой счет, какие вибрации, волны от меня исходят?

Мадам Споукер взяла листочек, который ей отдала Вероника, смяла его в комок, сжала в ладони, закрыла глаза и стала покачиваться взад-вперед.

— Вы очень умная женщина, мисс…

— …Экснер, леди Вероника Экснер, вдова умершего сэра Джилберта.

— Да, конечно, я чувствую ваше благородное, знатное происхождение. Вы человек очень великодушный. Вы гораздо более практичная женщина, чем думают о вас люди. Вы прожили долгую жизнь… — Тут предсказательница вдруг замолчала, вздрогнула и открыла глаза.

— Так что же вы ответите на мой вопрос? — спросила Вероника.

Мадам Споукер была явно чем-то обеспокоена.

— Лучше будет, если вы придете на мой следующий сеанс, который состоится в пятницу. Сейчас я что-то не могу достаточно четко прочитать ваши сигналы. Мне нужно больше времени, чтобы получше сосредоточиться на вашем магнитном поле. Сегодня у меня на это не хватит времени. Тут собралось много народа, и я хотела бы удовлетворить любопытство как можно большего числа зрителей. Обещаю, что в пятницу начну с вас.

Вероника выглядела немного разочарованной, но решила не обижаться и вернулась на свое место рядом с Риган.

“Неплохо это у нее получается, — подумала Риган. — Так она обеспечит себе полный зал и на следующем сеансе своего ерундового представления. Абракадабра какая-то”. Магическое слово на этот раз прозвучало в голове Риган как-то страшновато, вызвало неприятные ассоциации.

Тем временем на сцену стали подниматься другие пассажиры и усаживаться на одинокий стул. Мадам Споукер вновь закрывала глаза, раскачивалась взад-вперед, как и положено. В зале была группа девушек из какой-то косметической фирмы. Все они путешествовали вместе, ибо были награждены круизом за успехи в распространении всякого рода косметических принадлежностей: от помад и карандашей для подводки бровей до неизменно популярной пудры для маскировки прыщей. Одной из этих девушек лет двадцати, с густыми волосами и бриллиантовым обручальным кольцом на пальце, предсказательница неожиданно предложила отказать ее жениху.

— Я вижу в вашей свадьбе несчастье. Есть кое-что, о чем вы пока не знаете. Он, возможно, водит вас в прекрасные места, но это ничего не значит Он — лжец. Сожалею, но для меня это настолько очевидно, что я просто не могу не предупредить вас.

Страшно расстроенная девушка вернулась на свое место. Риган слышала, как она, ожесточенно жуя жвачку, пробурчала себе под нос: “Черт, да что она, эта тетка, вообще может знать обо мне и моем женихе?!” При этом девушка действительно выглядела потрясенной. “Бедный парень, — подумалось Риган, — он, наверное, вложил все свои сбережения в это вот обручальное кольцо, а теперь его, вероятно, никогда не получит обратно, даже если эта девица вдруг решит последовать совету мадам Споукер”.

Следующей на сцену поднялась Иммакулата Буттакавола. Было видно, что она очень нервничала.

Мадам Споукер просто засияла. Она явно обрадовалась наконец-то сообщить кому-то хорошие вести.

— Мне видится, что в вашей семье скоро прибавление. Я скажу, что случится это уже в следующем году.

Иммакулата вскрикнула и несколько раз хлопнула в ладоши.

— Да-да, моя невестка Роз как раз не дождалась своих месячных накануне нашего отъезда в круиз, что, может быть, когда мы вернемся домой, молодые нам и сообщают приятную новость. — Иммакулата вскочила со стула. — Спасибо вам, мадам, спасибо! — Миссис Буттакавола заспешила к своему месту. — Марио, я же тебе говорила, что нам надо было купить ту замечательную детскую маечку с эмблемой корабля. Бежим скорее, посмотрим, остались ли они еще в продаже.

Вероника повернулась к Риган.

— До чего это мило! Интересно, как они назовут младенца?

— Господи, самое время всем тут расположиться для семейного фото, — вздохнула Риган.

Вероника же предложила:

— Риган, а ведь ты тоже еще не ходила на сцену. Мадам Споукер…

— О, да, конечно, мисс, прошу вас подойти ко мне.

“Слава Богу, она не назвала меня “мадам”, — подумала Риган. Поднялась и передала предсказательнице свой вопрос.

Мадам Споукер закрыла глаза и принялась что-то бормотать. Голос ее походил на звук плохо работающего автомобильного двигателя. Риган терпеливо ждала. Ей все же было интересно, что почувствует предсказательница по поводу ее вопроса об убийце Атены.

— Что-то очень близко… Я чувствую, вы близки к чему-то или кому-то. Ближе, чем думаете. Но есть опасность. Берегитесь. — Мадам Споукер продолжала катать скомканный листочек Риган по своей ладони, ее наманикюренные пальцы при этом двигались все быстрее и быстрее. Потом она вдруг вскрикнула: — Ой, черт, я порезалась этой бумажкой. Теперь этот порез еще долго не пройдет. — Тряхнув рукой, она продолжила издавать свои странные звуки.

Какое-то время спустя ее ладонь раскрылась. Мадам Споукер попыталась было вновь сжать пальцы, но у нее это не получилось. Рука так и осталась в открытом положении, словно бы замороженная. Смятый листочек Риган выпал на пол. Предсказательница отскочила от него в сторону так, будто это была бомба, и вся затряслась.

— Я никогда еще в своей жизни не теряла контроля над каким-либо вопросом. Сила и вибрации, исходящие от этого продукта мертвого дерева, так велики, что я с ними не могу справиться. Мисс, вы задали очень тяжелый, серьезный вопрос и должна вас предупредить… вам надо быть в высшей мере осторожной. Вас окружают опасные люди. Вы найдете то, что ищете, но стоить это будет вам слишком дорого.

После этих слов мадам Споукер Риган вдруг страшно захотелось, чтобы ее мать выбрала не это мероприятие, а какое-нибудь другое, скажем, лекцию по правилам игры в бридж или что-то подобное.

Камерон Хардвик с остервенением плавал от одного бортика пустого бассейна до другого и обратно. Бассейн был совсем крошечный и поэтому неудобный, но Хардвик уже просто не мог находиться в том, большом бассейне, что располагался на палубе “Лидо Дек”. Его страшно выводили из себя дети, то и дело то вылезавшие из воды, то забиравшиеся обратно. Надоели ему и родители, неуклюже опекавшие своих несносных отпрысков. По мнению Хардвика, следовало просто-напросто запретить брать с собой на такие круизы детей. Лицо Хардвика исказила гримаса. Он вспомнил о глупом положении, в которое попал из-за этого идиота Марио Буттакаволы.

Теперь Камерон понимал, что этот менеджер из Атлантик Сити, специализирующийся на организации банкетов, вовсе не был так глуп, как казалось. Свою злость он пытался погасить резкими движениями стиля баттерфляй. Боже, как же это здорово — вот так пружинисто напрягать мускулы, заставлять их работать в свое удовольствие. Хардвик был обеспокоен. Дело в том, что за какие-то пятнадцать минут сегодняшнего утра он целых два раза оказался узнан, его столь желанная анонимность была дважды нарушена. От волнения, вызванного столь неприятными неожиданностями, живот Камерона буквально сводило от нервных судорог. Стремясь разрядиться, он стремительно несся вперед, вдыхая запах хлорки и чувствуя, как вода струйками скатывается вниз по его спине. “Это поможет мне успокоиться, снять напряжение”, — думал Хардвик.

Он в очередной раз доплыл до края бассейна, пырнул, перевернулся под водой, вынырнул и вновь активно заработал руками и ногами. Кто бы мог подумать, что приход на эту глупую лекцию о наилучших способах' вложения капиталов может привести к тому, что этот идиот Марио вдруг заставит всех обратить на него, Хардвика, свое внимание? Камерон почувствовал, что кровь вновь закипает в его жилах. И надо же было так вляпаться! Как ему не повезло. Этого Марио он мог бы сейчас просто придушить. А между тем ему с ним придется еще встречаться, причем весьма часто: каждый вечер за ужином. Хардвик понимал, что ему