Проходили годы. Прошло много лет. Земля неутомимо вертелась вокруг Солнца. Радиоактивность подземного источника медленно спадала в точном соответствии с законами физики. Муравьи плодились и развивались. На месте одного муравейника выросла целая колония, живущая по своим, непонятным людям правилам. Те, кто произвел подземный атомный взрыв, ничего об этом не знали и не хотели знать. Одни из них умерли, другие вышли в отставку и благоденствовали в своих комфортабельных электрифицированных скорлупках.

Лейтенант Роб Григ сперва был майором Робертом Григом, потом полковником Григом, потом его стали называть Робертом Григом-старшим, а затем, когда Роб Григ-младший научился управлять автомобилем и пить виски, полковника стали называть просто «стариком Григом».

Люди рождались и умирали. Набирали силу новые поколения, и забывалось старое.

Сменялись на континенте президенты и правительства. Разгорались и утихали страсти предвыборных кампаний. Менялись моды, танцы и увлечения. Люди смеялись и плакали, боролись, падали и поднимались, обманывали, спорили, терпели поражения, изобретали новое, любили, голодали, прокладывали дороги, строили города, просиживали вечера у экранов своих телевизоров, ездили на пикники, покупали усовершенствованные машинки для стрижки газонов, орали на стадионах, жевали резинку и считали, что земной шар мчится в мировом пространстве только для них.

— Меня укусил муравей! — сказала женщина.

В лесу играло радио. Большая белая машина стояла в тени деревьев на краю поляны, уткнувшись фарами в кусты можжевельника. Радио играло совсем тихо только для того, чтобы нарушать естественную тишину леса. Светило солнце, и в воздухе пахло разогретой смолой и хвоей. На зеленой траве ярким пятном выделялся красный шотландский плед, на котором лежала женщина.

— Роб, ты слышишь, меня укусил за ногу огромный муравей! — повторила Мэрджори Нерст.

Роберт Григ-младший захлопнул багажник и отошел от машины, держа в руках начатую бутылку виски и два пластмассовых стаканчика.

— Это ничего, Мэджи, выпей, и все пройдет! Куда он тебя укусил?

— Сюда, в ногу. Очень больно. Надо высосать ранку.

На коже виднелось крошечное красное пятнышко. Роб Григ, все еще держа бутылку, наклонился к ранке.

— Поставь бутылку! Неужели ты не понимаешь: надо выдавить немножко крови и высосать ранку, чтобы в ней совсем не осталось яда. Так всегда делают.

Роберт Григ-младший поставил бутылку на землю, но она покачнулась и упала. Немного виски пролилось на траву. Григ выругался и снова поставил бутылку, сильно вдавив ее в землю.

— Долго я буду ждать, Роберт? — спросила Мэдж.

— Сейчас. Мэджи.

Роб Григ так старательно выполнил приказание, что на ноге образовалось большое красное пятно.

— Осторожно, Роб, нельзя же так! Останется синяк!

— Ничего, через день все пройдет. — Роб Григ сплюнул кровь и потянулся за бутылкой. — А, черт! — Он хлопнул себя по руке, смахивая муравья. Второй муравей укусил его в шею немного ниже правого уха.

— Что, и тебя укусили? Очень рада! Ну и местечко ты выбрал сегодня!

В машине зазвонил телефон.

— Это тебя?

Григ махнул рукой и налил виски.

— Не подходи, это старик. Я обещал вернуться к шести. У нас еще много времени. — Он выкинул из стаканчика заползшего туда муравья, выпил и растянулся на пледе. Лежа на спине, он смотрел, как медленно плывут облака над вершинами деревьев.

Мэрджори встала и подошла к машине.

— Я хочу позвонить домой. Пожалуй, надо предупредить, что я опоздаю к обеду. Клайв должен скоро вернуться.

Машина приятно пахла кожей и свежей краской. Мэдж взялась, за телефонную трубку, чтобы позвонить матери, но в последнюю минуту передумала и набрала номер подруги.

— Мэрджори дома? — спросил Клайв Нерст, вешая шляпу.

— Нет, она поехала к подруге. У нас сегодня к обеду шпинат. Вы любите шпинат?

— Шпинат?.. Я люблю шпинат... А где Мэдж? А, да, вы сказали, она у портнихи...

— А я очень люблю шпинат, — повторила миссис Бидл, провожая зятя неодобрительным взглядом. — Особенно в это время года, когда он совсем молодой. Ранний, парниковый, и более поздний бывают не так вкусны... Сейчас это сплошные витамины... Мэджи, наверно, скоро придет. Я оставлю для нее шпинат на кухне. Конечно, это будет уже совсем не то, но она сама виновата...

Доктор Нерст, не дослушав конца объяснений миссис Бидл, поднялся по внутренней лестнице в свой кабинет.

В наш век развитой техники остается все меньше таких отраслей научной деятельности, которыми человек может заниматься у себя дома, не имея сложной аппаратуры и штата помощников. Дольше других держались математики. Казалось бы, мир чисел, мир абстрактных понятий и логических связей никогда не потребует иного экспериментального оборудования, кроме карандаша и бумаги. Но теперь и математики все чаще прибегают к электронике и вычислительным машинам, на которых они ставят свои математические эксперименты.

Доктор Нерст был энтомолог. Затянувшееся детское увлечение жуками, бабочками и стрекозами стало его основной профессией. Многие люди, кроме работы, дающей средства к жизни, имеют второе, иногда тайное, иногда явное призвание. Врач может быть в душе музыкантом, сапожник — художником, а художник — охотником. Доктор Нерст принадлежал к тем счастливым и цельным натурам, для которых все интересы заключены в одной области. Энтомология — наука о насекомых — одна из тех отраслей знания, которыми в наше время еще можно кое-как заниматься у себя дома. Может быть, все дело в том, что насекомые имеют подходящие для этого размеры. Они не слишком велики и не слишком малы. Это не дельфины, которым нужны бассейны с морской водой, но и не атомы, для исследования которых необходимы уже такие гигантские установки, что их невозможно охватить одним взглядом.