кровь, быть адъютантом выскочки Кальтенбруннера, а теперь, в пожилые годы, подслуживаться к генералу-ищейке Рейнгарду Гелену! Но мало того: аристократ по происхождению и воспитанию, представитель одного из знатнейших родов Германии, вы утратили в среде нацистов, с их дурными, вульгарными манерами, все, что внушили вам в детстве…

— Что… это… значит? — Остермарк даже привстал в гневном изумлении. — Кто… дал… вам… право…

— Кто дал мне право? Вы же сами, барон! Я пришла к вам с горем, с душевной болью, а в ответ вы разыграли передо мной заранее разученную шутовскую роль, которую поручила вам тайная полиция, расположившаяся за той стеной! — Агнесса кивнула в сторону окна. — Теперь я твердо убеждена, что мой муж находится там и что вам об этом известно. Если у вас еще осталась хоть капля совести, сейчас же проводите меня туда, к моему мужу!..

— Но, фрау Шрамм… ~- растерянно забормотал барон, сбитый с толку ее порывом. — От меня, право, ничего не зависит… Поверьте, если бы я мог… — Он встал с кресла и вдруг попятился назад и выставил перед собой руки: — Что? Что? Что вы мне тут сказки рассказываете? Не знаю я никакого Шрамма и знать не желаю! Уходиге отсюда — нечего вам тут делать!.. Минна, Минна! — закричал он визгливым голосом. — Иди скорее сюда!

На его зов почти тотчас же явилась уже знакомая Агнессе пожилая женщина.

— Проводи госпожу Шрамм до ворот, да живее.

И барон Остермарк в полном смятении удалился из комнаты.

Была в характере Агнессы непримиримость, не позволявшая ей ни на дюйм отступить от того, что она считала — или признавала — своим долгом. Она вышла и от барона Остер-марка с твердым убеждением, что Гельмут здесь, по всей вероятности за внутренней стеной, где, по словам барона, находится будто бы секретный государственный архив. И когда молчаливая, мрачная Минна пыталась повести непрошеную гостью прежним путем к воротам замка, Агнесса решительно свернула в парк, по ту сторону которого тянулась внутренняя стена.

— Куда? — резко крикнула Минна. — Мне приказано вывести вас за ворота!

Но Агнесса, не отвечая и не оглядываясь, продолжала шагать по парку, хотя вся сжалась от страха: именно такими, как эта Минна, представляла она себе надсмотрщиц — ауфзеерин — в гитлеровских концентрационных лагерях. Эта женщина, казалось Агнессе, способна ударить ее, избить, силой вывести за пределы замка. Но когда Минна, широко расставив руки, пыталась преградить ей путь, Агнесса все так же молча обошла ее и двинулась дальше.

— Не смейте идти туда! — кричала Минна, встав перед Агнессой. — Все равно вас не пустят! Слышите, что я говорю, — не смейте!

Но Агнесса все шла и шла, глядя прямо перед собой и обходя Минну, словно та была деревом или кустом. И вот она наконец оказалась перед высокой, глухой, свежевыбеленной стеной. Где тут ворота — направо, налево? Минна, как древний идол, расставив толстые руки, стояла справа. Значит, туда…

— Не смей, говорю тебе, не смей! — злобно приговаривала Минна, отступая перед Агнессой.

Когда они подошли к деревянным воротам, выкрашенным в яркий зеленый цвет, Минна с видом человека, выполнившего свой долг до конца, оставила Агнессу и заковыляла обратно. Агнесса поглядела ей вслед, а потом посмотрела на ворота. Она увидела небольшую вывеску, которая — золотом по белому- гласила: “Государственный архив”. Кажущаяся правота барона Остермарка не смутила Агнессу: уроки, преподанные ей Артуром Леманом и Германом Ангстом, не прошли даром. Ей было известно, что филиалы федеральной разведки скрываются под самыми различными вывесками: это мог быть и магазин по торговле фруктами или кухонной посудой, и контора по продаже асфальта или дегтя. Почему же было не назваться для разнообразия “государственным архивом”?..

Победа, только что одержанная над Минной, вдохновила Агнессу, и она смело нажала кнопку электрического звонка, укрепленного под вывеской. В ответ тотчас же распахнулось окошко, и из него глянуло очень нелюбезное, хотя и не лишенное миловидности, девичье лицо и послышался грубоватый голос:

— Вам чего?

С того печально-памятного дня, когда исчез Гельмут, Агнесса привыкла делить всех людей, с которыми ее сталкивала жизнь, на “новых нацистов” и всех остальных. Так, “новыми нацистами” были для нее Винкель, доктор Шмиц, барон Остермарк, Минна, к ним же причислила она сейчас и эту девицу. У этих людей было что-то общее, и хотя Агнесса еще не определила для себя, в чем именно это “общее” состоит, она с первого же взгляда отличала их от всех прочих.

— Мне нужно видеть вашего начальника.

— Какого еще начальника?

— Есть же у вас кто-то главный…

— А вы кто такая?

— Я приехала из Мюнхена…

— Я, кажется, ясно спрашиваю: кто вы такая? Имя, фамилия?

— Агнесса Шрамм…

Агнессе показалось, что девушка взглянула на нее с любопытством, словно уже что-то знала о ней.

— Ждите!

Окошко захлопнулось, и Агнесса стала ждать. Казалось, это было точное повторение того, что час назад происходило перед главными воротами замка. Она стояла одна среди безлюдья и тишины этого враждебно затаившегося от неё мира, и ею все сильнее овладевало чувство отчаяния и безнадежности. Конечно, ее не впустят в этот “архив”, и ей придется уехать, так и не узнав ничего о Гельмуте. Она не отдавала себе отчета, сколько прошло времени, когда услышала звук отпираемой двери и грубый голос той же девицы произнес:

— Входите!

Агнесса очутилась в длинной полутемной подворотне. Ее спутница молча указала на дверь, пробитую в каменной кладке, и она вошла в небольшое помещение, сходное с заводской проходной. В почти пустой комнате за простым канцелярским столом сидел человек средних лет, в роговых очках, одетый в штатский костюм. Волосы его были откинуты назад, обнажая чистый лоб, взгляд был спокойный и серьезный. Он походил не то на ученого, не то на культурного чиновника. Когда Агнесса вошла, он встал и учтиво указал ей на стул:

— Фрау Шрамм?

Агнесса утвердительно кивнула.

— Рихард Менгер, помощник директора архива, — скромно представился он. — Я вас слушаю, фрау Шрамм.

— Здесь у вас находится мой муж Гельмут Шрамм.

— Простите? — Взгляд Менгера выражал искреннее недоумение. — Среди служащих нашего архива господин Шрамм не числится…

Агнесса помолчала. Этот человек невольно внушал ей доверие, и она не знала, как вести себя с ним. А вдруг здесь и правда настоящий государственный архив, а не федеральная разведка?

— Разрешите задать вам один вопрос, господин Менгер? — сказала Агнесса. — Могу я рассчитывать, что вы ответите мне правду, святую правду?

— Можете в этом не сомневаться, фрау Шрамм. — Менгер слегка пожал плечами. — Я не дал никакого повода…

— Поверьте, я не хотела оскорбить вас, но мне так важно знать правду!

— Все, что в моих возможностях…

— Скажите, что у вас тут за учреждение? Не архив же, в самом деле?

— Фрау Шрамм, — Менгер улыбнулся ясной улыбкой, — вы уж слишком облегчили мою задачу. Могу вас уверить, что здесь помещается архив государственных актов Германии, примерно за пять последних столетий. Вот и вся правда, святая правда, фрау Шрамм!

— Значит, вы ничего-ничего не знаете о моем муже Гельмуте Шрамме? Меня уверяли, что он