забеспокоиться и позвонить в милицию, а мне не хотелось бы…

— Ладно уж, не буду тебя рассекречивать, — обещает Михаил. Ему тоже не хочется лишнего шума, а Валентина может, конечно, поднять переполох.

Она сразу же отзывается на второй его звонок:

— Откуда ты, Миша? Я, правда, только что пришла, но Леночка мне сказала, что ты ушел давно. Она видела тебя, когда ты выходил из дому. Что-то плохо слышно… Ты откуда говоришь? С дачи?.. С какой дачи?.. А как фамилия твоего приятеля? Иванов? Что-то я не слышала раньше о таком приятеле… Не сочиняй мне, Михаил. Говори прямо — где ты? Может быть, опять…

— Нет, нет, — почти кричит ей в ответ Михаил. — Как ты можешь подумать такое? Я действительно у моего школьного приятеля Володи Иванова, а ты за меня не беспокойся. Я у него переночую, а завтра приеду… Ну что ты волнуешься, честное слово! Что я — маленький, что ли? Да не могу я тебе ничего больше сказать! Вот вернусь завтра и все расскажу.

И он кладет трубку, очень недовольный своим разговором с сестрой. Лучше было бы совсем не звонить. А тут еще Владимир смотрит с таким осуждающим видом.

— Ну зачем ты ей мою фамилию назвал? Она теперь определенно в милицию заявит…

— Пусть заявляет, мало разве Ивановых?

— Ты же сказал ей, что в одной школе учились.

— А там скажут, что ты давно в другом городе живешь… Вообще-то не нужно было ей звонить, но теперь уж ничего не поделаешь…

Постепенно они успокаиваются, а за ужином начинают даже посмеиваться над своими страхами.

— Вам где постелить? — спрашивает их тетя Поля.

— На веранде, — отвечает Владимир. — Только мы еще не скоро ляжем — папа ведь сегодня должен приехать.

— А это точно, что сегодня? — спрашивает Михаил. — Вика говорила…

— А Вика этого и не знает. Он недалеко от Ландышевки на испытаниях каких-то и сегодня в Москву должен вернуться, а по дороге обещал ко мне заехать.

— Может, мы погуляем немного вокруг дачи? — предлагает Михаил.

— Поздновато уже… — не очень охотно отзывается Владимир.

— А у вас тут что — пошаливают?

— Да какое там пошаливают, — смеется тетя Поля. — Дай бог, чтобы всюду было так спокойно. Володя очень любил раньше погулять перед сном, а теперь его силком за ворота не вытащишь.

— Ну что вы, тетя Поля, сочиняете… — пытается оправдываться Владимир, но от Михаила не ускользает нотка смущения в его голосе.

Потом, когда они остаются вдвоем, он признается:

— Я и в самом деле стал побаиваться выходить за ворота как только стемнеет. И знаешь почему?.. — Он делает паузу и, оглядевшись по сторонам, произносит уже шепотом: — Раньше я считал себя почти храбрым, но с тех пор, как сбежал от Джеймса… И ничего не могу с собой поделать…

— Я тоже не из храбрых, — вздыхает Михаил. — Но всякий раз, когда мне удается пересилить страх, начинаю чувствовать себя человеком.

— И ты решился бы выйти ночью за ворота дачи, зная, что там может быть Тарзан?

— Просто так, из удальства, не пошел бы — ведь это почти что на смерть… Ну, а если бы необходимо было, решился бы, пожалуй…

— А я не знаю… Я в себе не уверен…

Валентина просто не знает, что делать, где искать Михаила. А нужно срочно что-то предпринимать! Может быть, позвонить Черкесову?..

Она порывисто снимает трубку и торопливо набирает номер телефона райотдела милиции.

— Капитана Черкесова, пожалуйста, — просит она дежурного по отделу. — Нет его?.. А не могли бы вы разыскать его и сообщить, что звонила Валентина Ясенева по очень срочному делу?

— Хорошо, я постараюсь, — обещает дежурный.

“А может быть, в уголовный розыск позвонить? — торопливо думает Валентина. — Конечно, лучше бы с Олегом Владимировичем поговорить, но сможет ли дежурный разыскать его так скоро?..”

На всякий случай она решает все-таки подождать немного, по проходит целый час, а ей все еще никто не звонит.

“Нужно, значит, ехать на Петровку, — решает Валентина. — Попрошу доложить обо мне тому полковнику, с которым разговаривала в прошлый раз…”

Не успевает она, однако, собраться, как раздается звонок.

— Да, да, это я, Валентина! — радостно кричит она в трубку, узнав голос капитана Черкесова. — Мне очень нужно поговорить с вами, Олег Владимирович. Миша пропал…

— Не уходите никуда из дома, — прерывает ее Черкесов. — Я еду к вам.

А Валентину уже начинает мучить совесть: “Зачем я сказала, что он пропал? Неправда ведь это… И вообще, может быть, напрасна моя тревога, а у него есть дела поважнее…”

…Уже сидя в машине, капитан Черкесов тоже досадует на себя: “Зачем, собственно, я еду? Можно было бы и по телефону обо всем расспросить…”

Ему даже самому себе не хочется признаться, что он рад случаю повидаться с Валентиной. Чем бы ни был занят он все эти дни — она не выходила у него из головы.

— Что случилось с Михаилом? — с нескрываемым беспокойством спрашивает он Валентину, как только она открывает ему дверь.

— Простите меня, ради бога, Олег Владимирович, может быть, я зря подняла такую тревогу…

И она рассказывает ему о телефонном звонке Михаила.

Сначала Черкесову кажется, что она и в самом деле напрасно так встревожилась. Но потом он начинает припоминать, что Михаил сообщал ему о каком-то Володе Иванове, сбежавшем из “колледжа” Джеймса раньше его. Они учились с ним в одной школе, но потом Иванов ушел из нее, так как отца его перевели на работу в другой город. Как же они встретились теперь, да еще на даче? Черкесову и тогда была не совсем ясна история с этим Володей Ивановым, так как чувствовалось, что Михаил чего-то не договаривал. А теперь сообщение Валентины начинает все больше тревожить его, хотя он и старается успокоить ее:

— Я думаю, Валентина Николаевна, что для серьезного беспокойства нет пока причин. Я кое-что постараюсь предпринять. Разрешите мне позвонить от вас?

И Черкесов звонит по нескольким номерам, пока, наконец, не дозванивается до майора Глебова.

— Это я, Федор Васильевич. Вам, кажется, приходилось встречаться с Савостиным? Да, с директором школы, в которой учится Ясенев. Попробуйте-ка разыскать его сейчас и узнать поподробнее о бывшем ученике его Владимире Иванове и его родителях. Как только узнаете что-нибудь, позвоните мне по телефону Ясеневых. А теперь наберемся терпения и подождем, что удастся узнать об этом Иванове майору Глебову, — обращается Черкесов к Валентине, внимательно всматриваясь в ее лицо. Заметив, что она смущена его пристальным взглядом, поспешно объясняет: — Похудели и побледнели вы за эти дни…

— Да, возможно…

— Все тревожитесь о брате?

— И не успокоюсь, пока вы этого Тарзана не поймаете.

— Поймаем, можете не сомневаться. Следствие по его делу теперь почти завершено, и грехов у него столько, что хватило бы высшей меры на нескольких человек…

Он сказал это и испугался, заметив, как побледнела вдруг Валентина.

— Да вы не пугайтесь только! Ему никуда теперь от нас не уйти.

Черкесову очень хочется сообщить ей, что с помощью “составного портрета” Тарзан уже опознан в одной из исправительно-трудовых колоний, в которой он отбывал наказание за участие в убийстве. Известна уже и его фамилия, и место работы. Он оказался Дерябиным, работает на автобазе и находится в загородном рейсе. Наверно, сейчас к Подольску подъезжает, и его должны там взять работники местной милиции. Всего этого, к сожалению, нельзя пока сказать Валентине. Но ему приятно и вот так, не говоря ни слова, сидеть у нее и молча смотреть на ее милое, озабоченное лицо.