гордости.

— Наша семья всегда гордилась своим садом, — призналась она. — Сад начал сажать прапрапрадед Тристана, а его сыновья и внуки долгие годы продолжали заниматься им, каждый вносил изменения по своему вкусу.

Удивленная Мередит остановилась.

— Даже лорд Кармайкл?

— О да. Около года назад Тристан распорядился высадить вон те кусты сирени вдоль северной стены. — Ее улыбка погрустнела. — В память о брате Эдмунде.

Мередит задумчиво разглядывала цветущие кусты. Она никогда не предполагала, что Тристана могут интересовать растения. Все, что она знала о Тристане и что она вычитала в его досье, говорило о нем как о человеке закрытом и холодном. Но вряд ли может быть холодным человек, любящий свой сад.

И еще… когда она разговаривала с ним лицом к лицу, у нее сложилось другое впечатление, не соответствующее такой характеристике.

— У вас сделалось суровое лицо, — сказала леди Кармайкл, нахмурившись. — Надеюсь, вы не судите о моем сыне по его недавней оплошности?

Мередит удивленно посмотрела на свою спутницу и отрицательно покачала головой. Но ни слова не прибавила к молчаливому отрицанию. Она давно уже знала, что в большинстве случаев лучше предоставлять возможность говорить другим. Сами того не сознавая, люди часто сообщают очень важные факты, если их внимательно слушают.

Констанс вздохнула:

— Некоторые считают Тристана высокомерным. Даже гордецом. Но это не так. Вот только последние несколько лет изменили его.

Мередит перевела дыхание, ожидая продолжения.

— Признаюсь, я сама заметила, что он изменился, — неуверенно сказала она. Сбор сведений требует большого искусства. Здесь противопоказана спешка, требуется большая осторожность и точность.

Леди Кармайкл смотрела теперь куда-то вдаль, и не требовалось больших усилий, чтобы понять, о чем она думает. Она думала обо всех дорогих ее сердцу мужчинах, которые взращивали этот сад и которых уже не было на свете. И конечно, о Тристане.

— Иногда мне кажется, что для Тристана было бы лучше оставаться беззаботным юнцом, каким был его брат, — с грустинкой в голосе сказала она. — Но сама жизнь и отец Тристана не позволили ему этого. Мой муж был хорошим человеком и очень любил всех наших детей, но он многого ждал от Тристана. И многого от него требовал.

Мередит кивала, впитывая информацию.

— Порой меня пугало, что Тристан принимал наставления отца слишком близко к сердцу. — Леди Кармайкл вздохнула. — Он был еще слишком молод, когда умер мой муж. Тристан сделался маркизом, наследником многих владений, от него теперь стали зависеть жизни многих людей. Он заменил отца двум младшим детям.

Мередит вспоминала, что ей известно о прошлом Тристана. Он унаследовал имущество и титул, когда его младшая сестра, Селеста, которая в прошлом сезоне очень удачно вышла замуж, и его брат Эдмунд еще жили дома. Она хорошо себе представляла, какая трудная задача встала перед ним.

Не потому ли он оказался вовлеченным в какие-то подозрительные дела? Не успел насладиться безумствами молодости?

Нет, не то. Если бы Тристан захотел предаться безумствам, для этого можно было бы избрать другие способы, не вступая на путь предательства. Что-то другое должно было склонить его к преступлению.

Бросив взгляд в сторону леди Кармайкл, она сказала:

— Разумеется, смерть отца заставляет измениться любого мужчину. Многие при этом могут ожесточиться.

Констанс вздохнула и покачала головой:

— Нет, Тристан не из таких. Хотя я переживала, что он лишился радостей юности, в действительности, став маркизом, он прекрасно себя чувствовал. Он сильно изменился позже. После смерти моего младшего сына. — Ее дыхание прервалось, она вынула из кармана кружевной платочек, чтобы вытереть слезы, внезапно заблестевшие в уголках ее глаз.

Мередит сочувственно вздохнула, а голова ее между тем лихорадочно работала в поисках недостающих фактов. Эдмунд Арчер был на семь лет моложе Тристана. Он погиб на военной службе. Если Констанс права, подозрительное поведение Тристана может быть как-то связано со смертью его брата. Чтобы продвинуться дальше, может потребоваться дополнительная информация из Лондона.

Рука Мередит легла на плечо леди Кармайкл и легонько сжала его.

— Я очень сочувствую горю вашей семьи.

Мать Тристана улыбнулась, но лицо ее осталось печальным.

— Спасибо. Потеря была тяжела для всех нас, но Тристан пережил ее гораздо тяжелее других. В нем кипел и вырывался наружу гнев, он уже не мог стать прежним. — Ее взгляд переместился на Мередит. — Я надеюсь, что он успокоится, женится. Может быть, тогда он снова начнет улыбаться.

Под пристальным взглядом спутницы кровь прилила к щекам Мередит. Она так привыкла не выказывать истинных чувств, что открытость ощущалась ею как неловкость.

Леди Кармайкл отвела взгляд, дав передышку Мередит, которая не знала, как отреагировать на эти слова.

— Наверное, вам кажется странным, что я так много рассказала вам о семейных проблемах, — будто извиняясь, начала она.

Мередит повела плечом, хотя внутренне согласилась с ее словами. Она надеялась узнать что-нибудь полезное для себя, но не ожидала такой откровенности.

— Я потому рассказала вам все это, что знаю — вы перенесли похожие испытания, когда умерли ваши родители. — Леди Кармайкл улыбнулась: — Вам ведь очень нравился мой сын, не правда ли?

Мередит прерывисто вздохнула:

— Да, миледи. Думаю, вы могли бы назвать нас друзьями детства.

Леди Кармайкл кивнула:

— Может быть, возобновление этой дружбы пошло бы ему на пользу. — Она похлопала Мередит по руке. — Уверена, вы устали и хотели бы отдохнуть до ужина. Не вернуться ли нам в дом?

Мередит слабо кивнула, испытывая облегчение. Как тайного агента ее, конечно, должно было разочаровать то, что разговор закончился. Леди Кармайкл — настоящий кладезь информации о Тристане, она открыла ей глаза на несколько возможных причин, побудивших Тристана связаться с преступниками. Но женщина в ней не желала соглашаться с этими выводами. Разговор, коснувшийся утраты близких и давно позабытых дней, пробудил в ней душевное волнение, которое сейчас было лишним.

Когда они шли к дому, Мередит украдкой взглянула на леди Кармайкл. Ее мысли вернулись в те далекие годы, когда Констанс гладила ее по голове, говорила ей добрыеслова и приветливо улыбалась. Одинокая девочка, она с жадностью впитывала знаки внимания, которые ей были слаще конфет. Много позже Констанс оставалась единственной, кого она вспоминала. Славная, сострадательная женщина.

Мередит пронзило чувство вины. Она использовала доброту Констанс против нее и ее любимого сына. Хуже того: она знала, что эта женщина смотрит на нее как на возможную пару Тристану и не имеет ни малейшего представления о том, каким подлецом он может оказаться. Отвсего этого у Мередит заболела голова. Когда они вошли в дом, леди Кармайкл с улыбкой сказала:

— Симпсон проводит вас в вашу комнату. Пожалуйста, не раздумывая, звоните, если вам что-нибудь будет нужно. — Она слегка пожала ей руку. — Я очень рада, что вы здесь, дорогая. Увидимся за ужином.

— Благодарю вас, миледи, — пролепетала Мередит. — Я буду рада.

Но она не была рада. Поднимаясь по лестнице вслед за лакеем, а затем идя по длинному коридору, она думала только о том, что ей следует сделать немедленно. И о том, сколько жизней разрушится, если она найдет то, что ищет.

Лакей, поклонившись, ушел, оставив ее одну в превосходно обставленной комнате, на обстоятельный осмотр которой у нее не было времени. Пришла горничная, помогла ей снять накидку и шляпку. Мередит вздохнула. Необходимо снова приниматься за работу.

Прежде всего надо написать домой и попросить узнать подробнее об обстоятельствах трагической гибели Эдмунда Арчера. Затем нужно собраться с мыслями и подумать о деле, а не о том, какие последствия оно может иметь для этой перенесшей много утрат семьи и для ее главы.