приведу сюдаУилсона. А вы останетесь здесь с леди Нордем.

Эмили повернулась и пошла к лестнице. Мередит могла бы поклясться, что подруга подмигнула ей. Похоже, Эмили давала ей знак, что пора применить метод бутылки, который в конце концов свалит стража на всю ночь. Сама Эмили с удовольствием потренируется в технике боя. Но Мередит предстояло одной справиться с сильным молодыммужчиной, стоявшим перед ней.

Она улыбнулась, и он в ответ тоже заулыбался. Следовало вести себя так, чтобы он расслабился.

Она вынула из сумочки маленькую фляжку со снотворным и отвинтила крышку. Увидев, как расширились глаза у охранника, она заулыбалась еще шире.

— Ночь сегодня ужасно жаркая, — сказала она, поднося фляжку ко рту и притворяясь, что пьет. — А здесь еще хуже, чем на улице. Воображаю, как вам хочется пить.

Он удивленно кивнул:

— Да, миледи.

— Не хотите глоток? — предложила Мередит. — Вот славное шотландское виски.

Какое-то время он, казалось, раздумывал над необычным предложением, потом взял фляжку и сделал глоток. Он протянул ей фляжку обратно, но она покачала головой:

— Нет-нет. Я уже достаточно выпила на сегодня. А мне нужно иметь ясную голову, чтобы вести допрос. Не стесняйтесь, допивайте все. Вы поработали и заслужили это.

— Спасибо, леди, — успел произнести охранник. Через минуту фляжка была пуста. Через пять минут он мешком осел на пол.

Тристан лежал на спине, глядя в потолок. На самом деле он не мог видеть его, поскольку в комнатушке было почти совсем темно, но он знал: потолок там. Точно так же он не позволял себе чувствовать боль, причиненную отказом Мередит, но боль была с ним. Ждала, чтобы выползти на поверхность.

Мередит не появилась. Прошло много часов с тех пор, как она выбежала из его темницы, не обращая внимания на его мольбы о помощи, так и не сказав, верит ли она в его невиновность. Раз она до сих пор не вернулась, значит, уже не придет.

Если после того, что между ними было, после того, что она узнала от него, Мередит не поверила ему, сомнений не оставалось: его признают виновным и отправят на каторгу. Или повесят.

Когда охранника, дежурившего днем, пришел сменить другой, совсем молодой парень, Тристан слышал, как они говорили между собой о том, что завтра его перевезут в Ньюгейтскую тюрьму. Как только это произойдет, все его усилия пойдут насмарку. Его семья будет уничтожена. Шайка Девлина и ее неизвестный лидер продолжат свое черное дело. Вслед за Эдмундом умрут другие молодые люди, такие, как он.

Подумать страшно, в каком состоянии будет его мать, когда до Бата дойдут известия о его аресте. А такие новости распространяются мгновенно. Тристан был уверен, что какая-нибудь «добрая подруга» поддастся порыву рассказать ей о сыне, не скупясь на самые ужасные подробности.

Руки у него сжались в кулаки. Его мать доверяла Мередит так же, как и он, и вот матери придется страдать от предательства, которому он поспособствовал, потеряв контроль над собой. Будь проклята эта лживая женщина. Будь она проклята за то, что он полюбил ее.

Тристан разразился злым смехом. Он не мог сам себе поверить, что больше всего из того ужаса, в котором он оказался, его мучили мысли о Мередит Синклер. Но это было так. Из человека, единственным стремлением которого была месть, она превратила его в человека, у которого могло бы быть будущее, ради которого стоило жить. Она напомнила ему, что существуют свет и любовь.

Только для того, чтобы отобрать все это. Все оказалось ложью.

В коридоре послышался шум, и Тристан привстал, опершись на локоть, чтобы посмотреть на часы. Было уже очень поздно; в это время его обычно не тревожили. Если Айли пожелал еще раз допросить его, он, черт возьми, мог бы подождать до утра, пока Тристана не переведут в тюрьму. Сегодня ночью у него не было сил защищаться от обвинений.

Услышав звяканье запора, Тристан перевернулся на бок и притворился спящим. Скрипнула отворяемая дверь. Он старался ровно дышать в надежде, что вошедший уйдет. Но легкие шаги направились прямо к нему. Он замер.

— Тристан?

Он повернулся на звук женского голоса. Перед ним стояла Мередит, одетая во все черное. Щеки ее пламенели от возбуждения, глаза блестели.

И снова гнев, который Тристан только что испытывал, думая о ней, сменился будоражащей радостью. Она пришла… но для чего?

Он сел.

— Что вы здесь делаете? — спросил Тристан. Мередит приложила палец к губам:

— Тихо. Я позаботилась об охраннике у дверей, но, может быть, есть и другие. Нам не хотелось бы разбудить слуг или других агентов, которые могут оказаться в доме.

Он понизил голос до шепота:

— О чем вы говорите? Вы хотите сказать, что вы здесь, чтобы…

Мередит встретилась с Тристаном взглядом, и он затерялся в синеве ее глаз.

— Я здесь, чтобы увести вас отсюда.

В ее глазах он видел страх, ожидание… и надежду. В груди у него разгорался огонь, казалось, давно потухший. Едва тлевшая надежда вспыхнула пламенем.

Он вскочил на ноги.

— Вы сказали, что позаботились об охраннике? — спросил он, когда она сделала ему знак следовать за ней. — Как?

Мередит взглянула на него через плечо:

— Я ведь тайный агент, как вы знаете. Я умею устранять препятствия, когда это нужно.

Тристан колебался.

— Вы убили его? — вырвалось у него.

— Нет! — Она почти выкрикнула это, но тут же приглушила голос. — Конечно, нет. Они ведь такие же агенты. Я не принесла ему вреда… ну, только временный. Я воспользовалась напитком, который приготовила Ана специально для того, чтобы охранник, — она махнула в сторону неподвижно лежащего человека, — заснул.

Тристан оглянулся. Лежащий гигант храпел.

Она улыбнулась:

— Не беспокойтесь. Ана уверила меня, что ему ничто не грозит. Когда через несколько часов он проснется, у негобудет немного болеть голова.

— Но… — начал было Тристан.

Мередит нервно улыбнулась:

— Больше никаких вопросов. Вы сможете задавать любые вопросы, когда мы будем вне опасности.

Он отпрянул. Мередит говорила ему, что она агент, и он видел тому доказательства, но до сих пор он неосознавал полностью, что это значит. Судя по ее спокойствию, это было для нее в порядке вещей. Тристан не знал, восхищает или ужасает его то, что она подвергает себя такому риску.

Этой ночью она рискует из-за него. Следуя за Мередит по темной винтовой лестнице, ведущей в холл дома Чарлза, он, осознав это, на миг замер в тревоге за ее прошлое и их будущее. Тристан едва помнил путь, проделанный им в обратном направлении несколько дней назад. Все было как в тумане. Сейчас он жалел, что не обращал внимания на окружающее, тогда ему было бы легче избегать опасностей.

Когда они проходили ту часть дома, где жили слуги, Мередит сделала предостерегающий жест. Она приоткрыла скрипнувшую дверь и выглянула из нее. Тристан не мог видеть коридор, но вскоре она дала ему знак следовать за ней.

Стараясь двигаться бесшумно, он шел за Мередит по узкому коридору. Повороты и комнаты следовали одни за другими. У каждой двери сердце Тристана куда-то проваливалось, он ждал, что вот-вот кто-то выскочит и схватит их. Наконец они оказались у черного хода. Мередит молча открыла дверь, и они выскользнули наружу.

Дом Айли был не очень большим, и сад с задней стороны дома соответствовал ему по размерам. В кустах у дальней стены обнаружилась скрытая калитка, которая вела на улицу.

У Тристана вдруг появилось желание бежать. Бежать от Мередит, не оглядываясь.

Но он не мог сделать этого, хотя бы потому, что хотел узнать, зачем она пришла к нему, когда еще несколько часов назад казалось очевидным, что она поверила в его виновность. В то, что он виноват в худшем из преступлений — в предательстве. Почему она помогает ему, ведь она сама и привела его в темницу?

Мередит закрыла калитку, и они пошли по темному переулку. Там стояла карета, окна которой были закрыты плотными занавесками, а с дверец сняты гербы. Тристан пожалел о том, что у него не было такого экипажа, когда он увозил картину от Джермана. Его карету узнали, и это стало первым звеном в цепочке, которая привела агентов Короны к его дверям.

Так Мередит снова вошла в его жизнь.

Она потянулась к дверце кареты, но он схватил ее за запястье. Мередит была без перчаток, ее кожа под его грубыми пальцами была как шелк. Боже, какое замечательное ощущение. Еще лучше, чем ему представлялось в воспоминаниях, которые он напрасно пытался заглушить после ареста. Она была не менее беззащитна перед его прикосновениями, чем он. Переведя дыхание, Мередит метнула на него взгляд, в котором было предупреждение.

— Я все еще джентльмен, леди, — мягко сказал он, открывая перед ней дверцу кареты. — Что бы ни думали другие.

Она заколебалась, словно не зная, благоразумно ли садиться в карету впереди него. Но все же поднялась первой и заняла свое место. Тристан последовал за ней и, закрыв дверцу, сел рядом.

В карете было темно, но он почувствовал, как Мередит задвигалась, чтобы постучать в переднюю стенку, давая кучеру знать, что можно ехать.

— Вы объясните мне, что происходит? — спросил Тристан в темноте.

Послышался звук высекаемого огня, и слабый свет лампы позволил разглядеть внутренность кареты. Напротив него сидела другая женщина, совсем не похожая на Мередит. Ее забранные в низкий пучок светлые волосы подчеркивали красивый овал лица. Голубые глаза были светлыми и льдистыми, совсем не похожими на синие глубины глаз Мередит. Однако больше всего их спутницу отличало от Мередит отсутствие теплоты в выражении лица. Тристану показалось, что она