шелковую кожу в изгибе. Еще мгновение – и пальцы поднялись выше чулок. Богатое воображение послушно нарисовало картину проникновения и покорения, и желание безжалостно пронзило острым клинком.

Палец погладил потаенные кудрявые волосы, и девушка вздрогнула, словно пронзенная молнией, но уже через секунду шок сменился желанием настолько острым, что она едва не потеряла способность двигаться. Джейн стремилась к свободе от Найджела, к возможности обретения собственной любви, но нашла ли она именно то, что искала? Неповторимые интимные ощущения зажигали кровь, и, несмотря на страх, предвкушение побеждало. Желание близости с Грейсоном превосходило все доступные мечты и фантазии.

Наконец он не то прошептал, не то простонал:

– О Боже, Джейн, ты же вся дрожишь! Расслабься и позволь доставить тебе наслаждение.

– Расслабиться? Я чувствую себя так, словно сейчас умру.

– Ни за что не умрешь. Ну, может быть, в каком-то особом смысле, но, поверь, это будет очень приятно.

Джейн уткнулась лицом в шею Грейсона, пытаясь побороть неумолимо заволакивающий туман чувственности. Когда же возлюбленный медленно раздвинул влажные складки сокровенной тайны и пальцем проник внутрь, девушка оказалась слишком удивлена, чтобы сопротивляться, слишком растеряна, чтобы воздвигнуть стену обороны. Оставалось лишь из последних сил держаться за сознание в те опасные мгновения, когда настойчивые, но бережные ласки привели на самый край пропасти. О чудо любви! Удивительное, ни с чем не сравнимое удовольствие. От вихря радужных оттенков кружилась голова.

Грейсон обнимал Джейн так крепко, что ей едва удалось вздохнуть, с неохотой возвращаясь на землю. Где-то далеко раздался взрыв смеха, потом голоса начали приближаться, словно гудение пчелиного роя. К лабиринту подходила группа гостей. Девушка настороженно повернулась.

– Мне кажется…

– Слышу, – слабым голосом пробормотал Грейсон, пряча лицо в густых волосах подруги. – Не волнуйся. Давай приведем тебя в порядок, милая. Ничего плохого не произошло.

Поправляя платье, Джейн ответила срывающимся, дрожащим голосом:

– С тобой, наверное, действительно не произошло. А вот я вряд ли уже смогу стать прежней. Боже мой, Седжкрофт, руки трясутся. Я все поправила как следует?

Маркиз внимательно осмотрел девушку с головы до ног, а потом пристально взглянул в глаза. Благородный рыцарь снова самым жалким образом провалился в неудачной попытке проявить бескорыстное великодушие. Что же он натворил? Какому наваждению поддался?

– Ах, как ты хороша! – нежно прошептал Грейсон. – И как несправедливо прятать такую красоту под одеждой.

Седжкрофт прижал Джейн к груди, гадая, убежит ли она от него навсегда, чтобы больше никогда не вернуться. Разве откровенное совращение невинности вписывалось в план помощи и спасения?

– Ты выглядишь даже лучше, чем прежде, – спокойно заметил Седжкрофт. – А мне предстоит вернуться в общество во всей мощи здорового мужского возбуждения, вот с этим вымахавшим ввысь ревенем.

– Твоим… что?

– Нам надо спешить, Джейн, пока нас не хватились. Нельзя выходить из лабиринта вместе.

Парочка не спеша вернулась в сад, позволив ночному воздуху остудить жар страсти, и незаметно влилась в толпу гостей, как будто никогда и не покидала ярко освещенную лужайку. Грейсон держал Джейн за руку лишь до того момента, когда оба вступили в нескромный свет фонарей. В глубине души маркизу очень не хотелось отпускать спутницу.

Оставалось загадкой, что же так волновало и привлекало в этой девушке. Ведь Седжкрофт уже познал все мыслимые и немыслимые женские тайны и уловки. Но внезапно пришло понимание. Джейн просто-напросто оставалась сама собой. И она была личностью. Она не притворялась, не старалась произвести впечатление, покорить или заманить в ловушку. Она вела себя, как Джейн Уэлшем, и одного этого оказывалось вполне достаточно.

К счастью, никто даже не заметил их временного отсутствия. С тем же успехом молодые люди могли просто болтать, стоя посреди лужайки.

– Ты собираешься доводить меня до безумия всякий раз, когда мы оказываемся вместе? – не глядя на спутника, спросила девушка.

Седжкрофт грустно и виновато усмехнулся:

– Я заслужил осуждение.

– Все, что произошло, входит в план восстановления пошатнувшейся репутации?

– Ты бы чувствовала себя лучше, планируй мы эти «отклонения» заранее?

Джейн вздохнула.

– Мне кажется, я виновата так же, как и ты, но скорее всего чувствовала бы себя лучше, если бы могла контролировать свои действия.

– Контролировать желание? Словно оно – смертельный грех или убийство?

Грейсон внезапно остановился.

–  Все дело в Найджеле, так ведь?

– Найджел не имеет к этому ни малейшего отношения, – убежденно возразила девушка.

– Еще как имеет! Я ведь кое-что понимаю в женских чувствах, Джейн. В глубине души ты все еще надеешься, что пропавший жених вернется. А потому, как верная и цельная женщина, намерена показать, что не уступала искушениям во время его… холостяцкого паломничества.

– Какого холостяцкого паломничества?

– Судя по всему, в исчезновении Найджела вовсе не замешано насилие. Приходится признать, что он жив.

Джейн захлестнула волна дурного предчувствия. Насколько близко к истине сможет подобраться этот всесильный человек? Найджел обещал скрываться до тех пор, пока и ему самому, и Джейн не покажется, что говорить о свадьбе с гувернанткой вполне безопасно.

Конечно, никто не рассчитывал на вмешательство Седжкрофта, а теперь еще и его брата Хита. Игра становилась слишком сложной.

Пытаясь собрать все свое мужество, Джейн медленно вздохнула.

– Если уж речь зашла о правде, то мне хочется, чтобы ты знал, как я отношусь к Найджелу.

Маркиз нахмурился:

– Знаю.

– Нет, ты не можешь этого знать.

– Ты очень умная и необычная женщина, Джейн, но вот скрывать собственные чувства тебе удается плохо.

– А как насчет тебя самого, Грейсон? – с сомнением спросила Джейн.

Седжкрофт озадаченно улыбнулся.

– Что ты имеешь в виду?

– Не жалеешь о Хелен? – тихо уточнила девушка.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Нет, вовсе не шучу. Она наверняка задела и твои чувства, и твое самолюбие.

– Уверяю, что ни в малейшей степени.

– Сейчас ты говоришь честно, или эти слова – всего лишь дань гордости?

–  Ситуация кажется мне просто занимательной и поучительной.

– Хм… а по-моему, кто-то пытается выдать желаемое за действительное.

– И кто бы это мог быть?

Девушка взглянула скептически:

– Давай скажем, что один из нас отчаянно храбрится, и это вовсе не я. Женщина, которой предстояло стать твоей будущей любовницей, разгуливает с другим мужчиной.

– Милая Джейн, неужели ты думаешь, что если бы Хелен для меня хоть что-то значила, то мы с тобой могли бы оказаться наедине в лабиринте?

От ответа Джейн спас брат: Саймон шагал по дорожке навстречу, и девушка помахала ему рукой. Сама она еще даже не успела как следует подумать о магической интерлюдии в лабиринте. Сложности наслаивались одна на другую, и жизнь начинала напоминать настоящий гордиев узел.

Джейн никак не могла понять, каким образом допустила то, что произошло. Неясно, почему вместо возмущения и протеста она позволила себе греться в тепле сладкого греха. Ведь репутация маркиза вовсе не была секретом для женщин. Но никто не потрудился предупредить, насколько приятно оказаться объектом его внимания. И никто не объяснил, что, хотя можно старательно выстраивать перспективу собственной жизни, жизнь сердца течет по иному, неизведанному руслу.

Грейсон наблюдал, как Джейн танцует поочередно со всеми молодыми людьми, каждый из которых, казалось, был не в силах устоять против розового сияния ее свежести и красоты. Во всяком случае, цинично подумал маркиз, прислоняясь к одной из четырех украшавших зал колонн, сам он смело мог взять на себя ответственность за яркий румянец на щеках молодой леди. Вместо того чтобы дразнить девушку, следовало, конечно, извиниться. Однако в настоящий момент Седжкрофт жалел лишь о том, что во время тайного свидания не смог достичь большего. Истина же заключалась в ином – всего лишь за один вечер он нанес столь значительный вред, что продолжать отношения казалось почти невозможным. Дьявол побери! О чем же он думал там, в лабиринте? Способность рассуждать восстановилась лишь на почтительном расстоянии от мисс Уэлшем.

Мысли снова вернулись к Джейн. Вспомнились аромат тела и нежная мягкость кожи, смущенная и в то же время настойчивая смелость рук. Да, ведь именно нечаянное, неловкое прикосновение довело Седжкрофта почти до исступления. И вот теперь он стоит здесь, словно подросток, не зная, куда деваться от себя самого.

– Пойдешь играть в карты? – раздался за спиной голос одного из приятелей.

Маркиз пожал плечами, радуясь возможности отвлечься от размышлений:

– Почему бы и нет?

Обернувшись, Грейсон заметил, что один из знакомых Сесили в упор смотрит на Джейн тем взглядом, который он сам понимал слишком хорошо.

–  Денвилл, кто это такой – смотрит на мисс Уэлшем, словно ястреб?

– Барон Брентфорд.

–  Джентльмен кажется мне чересчур впечатлительным.

– Ты прав, он действительно слишком впечатлителен. Говорят, в прошлом году, когда Порция Хант оставила его ради его брата, бедняга едва не