как осел — или по крайней мере был, пока не осознал, каким болваном оказался.

— Но я… имела в виду… тебя.

— Я люблю тебя, Бриджид. Станешь моей женой?

Бродик никак не мог сообразить, что же теперь делать. Руки у него были связаны, поскольку Морган, как старший по возрасту, имел право выговаривать ему, а сам Бродик, воспитанный в почтении к старикам, просто не в силах запугать его, вынудить, чтобы тот приказал Джиллиан ехать с мужем. И уж конечно, нельзя же перевернуть дом Моргана сверху донизу в поисках Джиллиан. Бродика сводили с ума мрачные предчувствия. Что, если Джиллиан никогда не простит его за нарушенную клятву? Как ему жить без этой женщины? Как существовать?

Рамзи, прирожденный дипломат, наверняка помог бы уломать барона, но сейчас ему было не до Бродика. В голове у него одна Бриджид! Бедняге понадобился целый час, чтобы убедить девушку в своей искренности, и когда она наконец согласилась, Рамзи поспешил увезти обретенное сокровище. От Йена тоже не было толку, ему не терпелось поскорее увидеть жену.

А это означало, что Бродик остался лицом к лицу с противным старикашкой.

Морган искренне забавлялся тем, что Бродик отказался от ужина. Как раз в ту минуту, когда барон все-таки решил вернуть счастье страдающему влюбленному, он заметил спускавшуюся по ступенькам Джиллиан. Бродик стоял спиной к лестнице, и Морган знал, что тот не заметит жену.

— Сынок, ты с самого начала знал, как своенравна Джиллиан. Всякий, кто проведет с ней хоть полминуты, сразу это поймет.

— Я знал, что она упряма, — согласился Бродик. — Но не считаю это недостатком.

— Думаю, тебе следует смириться с ее решением и ехать домой. Так будет лучше.

Бродик молчал, пораженный столь жестоким предложением.

— Без нее у меня нет счастья, — наконец пробормотал он. — Как ты мог подумать, что я способен ее оставить?

— Очень просто, — жизнерадостно сообщил барон. — Лучше скажи, почему ты нарушил слово?

— Я уже объяснил почему! — рявкнул Бродик.

— Объясни еще раз, — отрезал Морган.

— Потому что подумать боялся о том, какая опасность ее тут ожидает. Я не могу ее потерять.

— В таком случае никогда больше не лги мне.

Сердце Бродика едва не разорвалось от счастья. Она здесь! Он глубоко вздохнул, немного успокоился. Она вернулась! И жизнь вновь приобрела смысл.

— А ты не смей больше подвергать меня таким пыткам! — не уступал он.

— Только если пообещаешь всегда говорить правду.

— А ты дашь слово больше не рисковать и не делать глупостей! Когда Простер сказал, что ты добровольно отправилась в замок к этому ублюдку, я едва не… Черт, ты насмерть меня перепугала, Джиллиан, и больше я не хочу пройти через такое.

— Ты оскорбил меня.

— Знаю.

— И это все, что можешь сказать? Знаешь, какую боль причинил мне? В таком случае я остаюсь здесь. Поезжай домой, Бродик.

— Прекрасно, — бросил он и, поклонившись Моргану, вышел из зала.

Как только за ним закрылись двери, Джиллиан разразилась слезами.

— Но ты сама прогнала его, — справедливо заметил Морган.

— Он уехал без меня.

— Твой муж всего-навсего выполнил твою просьбу, — недоумевал дядя. — Я еще не глухой и слышал, что ты сказала.

— Но раньше он всегда делал мне наперекор и ни в чем не ^уступал, — пожаловалась Джиллиан. — Как мне теперь жить И без него, дядя?

Морган неуклюже погладил ее по плечу, пытаясь утешить.

— Прекрасно обойдешься без этого олуха.

— Но я так его люблю!

— Он солгал тебе, помнишь?

— Просто вел себя как рыцарь. Пытался уберечь меня.

— Почему же ты тогда его не простила?

— Хотела, — всхлипывала Джиллиан. — Без него я так одинока. Как он посмел уйти?

— У меня от тебя голова раскалывается, девушка! Садись и возьми себя в руки, — пробормотал он и осторожно подтолкнул племянницу на стул. — Сейчас выгляну в окно и посмотрю, ускакал ли он.

— Не верю, что он мог вот так меня покинуть… — прошептала Джиллиан.

Морган тяжело вздохнул, моля Бога дать ему терпение. Неужели племянница слепа? Неужели не видит, как муж ее любит? Морган слишком стар и болен, чтобы выносить женские капризы, и вообще сердечные дела лучше оставить молодым — они куда выносливее.

Он подошел к окну и стал с любопытством наблюдать, как Бродик, сняв седло, швырнул его одному из солдат. Остальные спешились и стали разбивать лагерь во дворе. И когда Бродик направился к крыльцу, Морган решил от греха подальше скрыться в спальне. С него хватит волнений на сегодняшний день, пусть Джиллиан со своим муженьком сами договариваются.

— Я сейчас вернусь, — без зазрения совести соврал Морган. — Посиди, подожди меня, — поспешно добавил он, испугавшись, что племянница последует за ним и доведет до умопомрачения своим нытьем, пока он не сдастся и не отправится к Бродику. Старик даже улыбнулся при мысли о том, что она куда своенравнее и упрямее, чем он сам.

Остановившись на пороге, Морган тихо окликнул:

— Ты ведь знаешь, девочка, как я тебя люблю, верно?

— Конечно, дядя. Я тоже тебя люблю.

Морган принялся подниматься по ступенькам, но замер, услышав стук двери. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел.

— Позаботься о ней, — спокойно приказал он.

— Да, сэр, обязательно.

— Ты ее недостоин.

— Верно, но она все равно моя.

— Видишь ли, сынок, ты кого-то мне напоминаешь, только вот кого — не помню. — Старик недоуменно покачал головой и заметил: — Тебе лучше поскорее идти в зал, прежде чем она зальет весь пол слезами.

Он хрипло засмеялся, и Джиллиан, подняв глаза, увидела возвышавшегося в дверях Бродика. Увидела и застыла. Минута тянулась за минутой, пока она наконец не нашла в себе силы встать и шагнуть к нему.

— Ты вернулся.

— Я не уезжал.

Словно невидимая сила бросила их друг к другу.

— Ты сердился на меня, по глазам было видно.

— Еще бы! Я не знал, сумею ли тебя спасти, и трясся от страха.

Она была так близко… но он боялся обнять ее, зная, что если начнет целовать, больше не остановится, а ведь прежде всего было необходимо исцелить раны, которые он ей нанес. Казалось, теперь совсем легко поведать все, что крылось в его сердце, и он искренне не понимал, как мог быть таким глупцом. Любовь вовсе не отнимает у человека силы — наоборот, делает его непобедимым, как сказочного героя, но только в том случае, если ему выпадает счастье встретить женщину, подобную Джиллиан.

— Я думала, ты отправился домой.

— Как я мог сделать это без тебя? Всю свою жизнь я искал такую, как ты. Мой дом там, где ты. — Он осторожно провел по ее щеке загрубелой ладонью. — Неужели не понимаешь? Я люблю тебя и хочу до последнего дня просыпаться рядом с тобой. И если это означает, что ради тебя мне придется жить в Англии, я так и сделаю.

Слезы радости переполнили ее глаза. Джиллиан, потрясенная глубиной его чувства и нежностью, столь необычными для сурового воина, потеряла дар речи. Как трудно ему было признаться! До сих пор он так ревностно оберегал все, что таилось в душе.

Джиллиан отчего-то поняла, что знает его куда лучшз, чем он сам себя. И не важно, что Бродик покрылся холодным потом и позеленел, как при морской болезни. Он дал ей то, чего она так ждала. Заветные слова произнесены, и он не возьмет их обратно.

— Скажи еще раз, — прошептала она.

— Я буду жить в Англии, — процедил Бродик сквозь стиснутые зубы.

— Что?.. — недоуменно моргнула Джиллиан.

— Ах, любимая, не терзай меня. Если это доставит тебе удовольствие, мы будем жить здесь.

Он искренне верит в то, что говорит! Какую же огромную жертву готов принести ради нее этот единственный в мире, самый дорогой человек! Сейчас она поцелует его… но сначала избавит от мучений.

— А ты, Бродик? Ты будешь здесь счастлив? Ее бедный, окончательно растерявшийся муж побелел, как стена.

— С тобой я буду счастлив хоть на краю света, — стоически заверил он.

Джиллиан рассмеялась.

— В таком случае сейчас ты умрешь от радости. Я не желаю оставаться в Англии. Я хочу жить с Бьюкененами. Отвези меня домой.

Голсуорси. «Правосудие». Акт II Пер. Н. Селянской и Д. Горфинкеля. — Здесь и далее примеч. пер.

Верхняя одежда, XI-XIII вв.

Позднее король Иоанн Безземельный, 1167- 1216.

Здесь: управляющий хозяйством.

Около 1 м 90 см.

Средневековое платье.