признался бы в этом. И все же молчаливая покорность Кэтрин подсказывала Макферсону, что девушка позволит ему прикоснуться к ней и сделать все, что он пожелает.

Его сердце бешено колотилось. Только невежа и грубиян стал бы подступаться к женщине в подобных обстоятельствах, но ведь он уже показал себя невежей и грубияном, похитив Кэтрин и обвенчавшись с ней без ее согласия. Вдобавок она не хуже его знала, что бывает между мужем и женой после свадьбы.

Она не произнесла ни слова, а только покорно ждала, отдавшись его воле. Молчал и он. У Коннора кружилась голова от предвкушения их близости. Благодаря ей он почувствовал себя немыслимо свободным. Пальцы его слегка дрожали, когда он расстегнул последний крючок на платье девушки. Платье и нижние юбки скользнули к ее ногам, обнажая соблазнительный изгиб бедер. Теперь новобрачная стояла перед ним в корсете и рубашке, смущенно отвернув лицо. Ее молчание было красноречивее слов.

Коннор уже знал, что ее корсет застегивается не спереди, как это часто бывает, а сзади. Непослушными пальцами он принялся развязывать тесьму, но шнуровка намокла и трудно поддавалась. Девушка завела руки за спину, чтобы помочь Коннору расшнуровать корсет. Она легко выскользнула из него, без колебаний, но по-прежнему молча.

– Иди сюда, – хрипло прошептал Коннор, поворачивая девушку к себе лицом. Опустив голову, она закрыла глаза и положила руки мужу на грудь. Он наклонился и нежно коснулся губами шелковистой кожи. Раздался тихий вздох. Казалось, новобрачная тает в его объятиях. Чувствуя, как жаркий огонь желания разливается по его телу, Коннор прижался губами к ее губам и уловил легкий запах виски. Девушка затрепетала в его руках, словно натянутая тетива лука, но постепенно ее сомкнутые напряженные губы стали податливыми и мягкими, а из горла невольно вырвался вздох блаженства. Обвив руками шею Коннора, она вся выгнулась дугой, и похитителя бросило в дрожь. Ему показалось, что ослепившая его огненная вспышка захватила их обоих. Ее губы раскрылись навстречу его губам, голова запрокинулась. Их объятие стало теснее. Сквозь одежду он ощутил теплую упругость ее груди.

На мгновение Коннор прервал поцелуй и молча посмотрел в глаза жене. Она бесстрашно и гордо встретила его взгляд. На безмолвный вопрос он получил прямой ответ: Кэтрин дала свое согласие.

Виски и желание затуманили рассудок Коннора. Ему уже не хотелось задаваться вопросом, почему она уступила ему. Все его существо жаждало близости с ней. Казалось, она полностью разделяет его страсть. Сейчас для него и этого было достаточно, но святое таинство брака сделало возможным его союз с женщиной, к которой всю жизнь так стремилось его измученное от тоски тело.

Он покончил с объяснениями и вопросами. Теперь оставалось выполнить торжественную клятву. Коннор подхватил девушку на руки и понес к просторной кровати. Она обвила рукой шею мужа, спрятав лицо у него на груди. Ее молчание говорило о том, что она согласна.

Сердце Софи бешено колотилось. Стоило ей зажмуриться, как темнота отчаянно завертелась перед глазами. Выпитое виски сделало ее безвольной. Софи больше не хотелось сопротивляться разгоравшемуся в ней пламени. Ей нравилось ощущать прикосновения Коннора к ее телу, нравилось, что он раздевает ее и несет на руках к постели. Освободившись от тяжелого мокрого платья, она наслаждалась теплом и вся трепетала, охваченная непривычным волнением пробуждающейся чувственности. Возможно, она вела себя глупо и безрассудно. А может быть, такова была воля небес? Но Софи хотелось, чтобы все случилось именно так.

Он опустил ее на подушки, благоухающие ароматом лаванды. Открыв глаза, Софи снова увидела перед собой ангела-воителя со строгим и прекрасным лицом. Коннор нежно коснулся ее волос. Даже его руки были безупречны. Красивые, сильные, они, казалось, знали все ее тайные желания. Пальцы Софи, лежавшие на теплых и твердых как железо плечах Коннора, задрожали. Вздохнув, она закрыла глаза и почувствовала, как постель прогнулась под его весом. Он ласково коснулся носом ее щеки, прильнув к ее губам, и в следующий миг Софи забыла обо всем, растворившись в страстном поцелуе.

Голова кружилась, все плыло перед глазами. Софи прекрасно понимала, что выпила лишнего.

– Мне так жаль, – смущенно пролепетала она, думая о неприличном количестве поглощенного ею виски, явно превысившем установленный для леди предел.

– Ш-ш, молчи, – шепнул он. – Это не важно, мы ведь теперь муж и жена. Но если ты хочешь остановиться, Кэтрин София, ты должна сказать мне…

– Замолчи… и не называй меня Кэтрин…

«Замужем», – удивленно, все еще не веря в случившееся, подумала Софи.

Мысли Софи казались медленными и тягучими, словно она пробиралась сквозь густой туман.

«Замужем за сильным и привлекательным мужчиной». Ей показалось, что она заснула и видит сон. Начало было ужасным кошмаром, но потом просто дух захватывало от восторга. Коннор целовал ее, а она буквально растворялась в ощущении бесконечного блаженства. Ей хотелось качаться на волнах наслаждения, погружаясь все глубже и глубже.

Он нежно провел пальцем по подбородку Софи, скользнул ладонью вниз, мягко коснулся груди, нащупав серебряную цепочку с талисманом.

«Истинная любовь», – вспомнила Софи. У обладательницы волшебного кристалла свой путь. Семейные предания и родство с феями обязывали дочь Маккарранов искать истинную любовь, только ее одну.

«Ради любви придется идти на жертвы». Так гласила старинная легенда. Однажды Софи уже совершила ошибку, мечтая принести себя в жертву во имя любви. Да и сейчас, лежа в объятиях Коннора Макферсона, она не знала, какая судьба уготована ей. Не пойдет ли она против судьбы, уступив желанию плоти? Но чем бы ни была томившая ее жажда – обычной страстью или волей прародительницы- феи, – эта сила лишила Софи Маккарран всякой способности рассуждать, Поцелуи Коннора, его прикосновения завораживали, подобно колдовскому зелью. И ей страстно захотелось быть околдованной «Любовь сама творит чудеса», – внезапно вспомнилось ей. Но то, что происходило с Софи, не могло быть любовью. Любовь не возникает так внезапно, тем более она не может вспыхнуть между пленницей и похитителем. И все же Софи отчаянно хотелось бросить вызов судьбе. Страсти слишком долго терзали ее тело, бушевали в ее душе, и теперь она готова была уступить. Возможно, это ошибка. «Но разве у меня есть выбор?» – спросила она себя. Да, горец похитил ее, увез силой. Но ведь она по собственной воле повторяла вслед за священником слова клятвы, навеки связавшей ее с разбойником!

Коннор нежно обхватил ее грудь ладонью, и мысли Софи спутались. Голова ее кружилась от виски, все тело пылало, кожа буквально горела от поцелуев. На мгновение губы Коннора прижались к ее шее, а в следующий миг его язык скользнул по ее губам. Губы Софи раскрылись. Она крепко обхватила руками его мускулистые плечи, где под полотняной рубашкой и шерстяным пледом проступали твердые бугры мышц.

Коннор провел рукой по гладкому изгибу ее бедра, прикрытому лишь тонкой тканью сорочки, Софи вздохнула и тихо застонала, нетерпеливо ожидая новых прикосновений, новых ласк. Поцелуи его, страстные, голодные и необузданные, сводили ее с ума. Он перевернул девушку на спину. Блуждая руками по ее телу, он подчинял его себе, покоряя, делая послушным. Он целовал ее лицо, шею, грудь, а Софи глухо стонала, захваченная незнакомым, ошеломляющим чувством. Тело сотрясала дрожь, кровь пульсировала, посылая горячие волны желания.

Софи запрокинула голову и закрыла глаза, но неожиданно фамильный талисман вновь напомнил о себе. Словно чья-то неведомая рука тянула за серебряную цепочку. Это магический кристалл напоминал ей о данном обещании. Софи должна найти истинную любовь! А когда это произойдет, ей предстоит сделать нелегкий выбор и пожертвовать многим. Пожертвовать своим сердцем.

Долгие годы Софи предпочитала не думать об этом. Она боялась потерять любовь, не успев обрести ее. А теперь она бросилась очертя голову прямиком в омут, толком не зная, к чему приведет ее безрассудный порыв.

Софи окончательно утратила способность думать. Казалось, поцелуи и ласки Коннора пьянили сильнее, чем виски миссис Мюррей, путая мысли, лишая воли. Сейчас ей хотелось только одного – продлить это захватывающее ощущение.

Горячие пальцы Коннора скользнули по ее животу, смяли тонкую ткань рубашки и легли на бедро. Софи накрыла его руку своей и прошептала:

– Коннор… – Его имя удивительно легко слетело с ее губ. Ощущение показалось ей необычным и опьяняющим. – Коннор…

– Да, – отозвался он, целуя ее в губы. Теперь его ладонь покоилась там, где никто и никогда еще не прикасался к Софи. Ее тело затрепетало, головокружение усилилось. – Да… говори, – шепнул он.

Его пальцы замерли, нежно и терпеливо выжидая. И Софи, на мгновение затаив дыхание, прислушивалась к жаркой пульсации в глубине тела.

Повернувшись в объятиях Коннора, она тесно прижалась к нему, ощутив восхитительную твердость его плоти. Когда-то, много лет назад, она впервые испытала безграничное удивление, прикоснувшись к телу другого мужчины, того самого юнца, научившего ее целоваться. В тот год она жила во Франции вместе с родителями, и в этом же году у нее умер отец. Самой Софи тогда пришлось отправиться в монастырь, что разительно изменило всю ее жизнь, но сейчас ее ожидали куда более серьезные перемены.

Софи слегка раздвинула бедра, обнимая Коннора. Плоть его, касавшаяся ее тела, казалась твердой и одновременно нежной, словно теплая сталь, покрытая шелковистым бархатом. Их тела тесно переплелись, дыхание смешалось, сердца бились в едином