Но пчелы, как ни странно, жужжали все подозрительнее и подозрительнее. Многие из них даже вылетели из гнезда и стали летать вокруг Тучки, когда она запела второй куплет песни. А одна пчела вдруг на минутку присела на нос Тучки и сразу же снова взлетела.
— Кристофер — ай! — Робин! — закричала Тучка.
— Что?
— Я думал, думал и наконец все понял. Это неправильные пчелы!
— Да ну?
— Совершенно неправильные! И они, наверно, делают неправильный мед, правда?
— Ну да?
— Да. Так что мне, скорей всего, лучше спуститься вниз.
— А как? — спросил Кристофер Робин.
Об этом Винни-Пух как раз еще и не подумал. Если он выпустит из лап веревочку, он упадет и опять бумкнет. Эта мысль ему не понравилась. Тогда он еще как следует подумал и потом сказал:
— Кристофер Робин, ты должен сбить шар из ружья. Ружье у тебя с собой?
— Понятно, с собой, — сказал Кристофер Робин. — Но если я выстрелю в шарик, он же испортится!
— А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я, — сказал Пух.
Конечно, тут Кристофер Робин сразу понял, как надо поступить. Он очень тщательно прицелился в шарик и выстрелил.
— Ой-ой-ой! — вскрикнул Пух.
— Разве я не попал? — спросил Кристофер Робин.
— Не то чтобы совсем не попал, — сказал Пух, — но только не попал в шарик!
— Прости, пожалуйста, — сказал Кристофер Робин и выстрелил снова.
На этот раз он не промахнулся. Воздух начал медленно выходить из шарика, и Винни-Пух плавно опустился на землю.
Правда, лапки у него совсем одеревенели, оттого что ему пришлось столько времени висеть, держась за веревочку. Целую неделю после этого происшествия он не мог ими пошевелить, и они так и торчали кверху. Если ему на нос садилась муха, ему приходилось сдувать ее: «Пухх! Пуххх!»
И, может быть — хотя я в этом не уверен, — может быть, именно тогда-то его и назвали Пухом.
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которй Винни-Пух пошел в гости, а попал в Безвыходное Положение
Как-то днем известный своим друзьям, а значит, теперь и вам, Винни-Пух (кстати, иногда для краткости его звали просто Пух) не спеша прогуливался по Лесу с довольно важным видом, ворча себе под нос новую песенку.
Ему было чем гордиться — ведь эту песенку-ворчалку он сам сочинил только сегодня утром, занимаясь, как обычно, утренней гимнастикой перед зеркалом. Надо вам сказать, что Винни-Пух очень хотел похудеть и потому старательно занимался гимнастикой. Он поднимался на носки, вытягивался изо всех сил и в это время пел так:
— Тара-тара-тара-ра!
А потом, когда он наклонялся, стараясь дотянуться передними лапками до носков, он пел так:
— Тара-тара-ой, караул, трам-пам-па!
Ну, вот так и сочинилась песенка-ворчалка, и после завтрака Винни все время повторял ее про себя, все ворчал и ворчал, пока не выучил ее всю наизусть. Теперь он знал ее всю от начала до конца. Слова в этой Ворчалке были приблизительно такие:
И вот, ворча себе под нос эту Ворчалку и размышляя — а размышлял Винни-Пух о том, что было бы, если бы он, Винни, был не Винни-Пухом, а кем-нибудь совсем-совсем другим, — наш Винни незаметно дошел до песчаного откоса, в котором была большая дыра.
— Ага! — сказал Пух. (Трам-пам-пам-тирирам-пам-па!) — Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра — это нора, а нора — это Кролик, а Кролик — это подходящая компания, а подходящая компания —
