натянулись до звона.
Но Финчет явно был готов ждать столько, сколько понадобится Свидетелю для того, чтобы увидеть ответ и вернуться с ним.
Но Свидетель вернулся не с ответом, а с вопросом.
— Ты читал старые вахтенные журналы?
— Я? — Финчет был искренне изумлен. — Да улыбнутся тебе звезды, парень, я же не админ! У меня есть Книга и записи тех, кто был до меня. В твоих словах есть правда — разнообразие мы потеряли. Но потеря была намеренной, а если нет — то предусмотренной. В Книге это ясно сказано. В старых записях отслеживается, что умерло. Если в этом дело, то ничего страшного, но ты сказал, что Сад умирает. Умирает прямо сейчас, а это — моя забота, потому что я Садовник и мне положено следить, чтобы зелень была зеленой.
— Радостное бремя, — серьезно отозвался Свидетель. — Но у тебя информация без перспективы: событие посеяло в тебе ложное спокойствие. Тебе кажется, что ничто не изменится — потому что ничто не менялось. Это — капкан. Сад умирает потому, что не процветает. И будет умирать, пока событие не будет изменено.
Финчет нахмурился, и воцарилось молчание, пока он пытался понять услышанное. Лал сочувствовал ему, но время уходило. Корбиньи будет…
— Я не сомневаюсь, что ты смотришь вглубь, друг. Но я не админ и не техник. Просто Садовник. Ты не мог бы на время оставить Капитана и пройтись со мной по зелени? Покажи мне, что не так. Я так лучше всего понял бы.
Свидетель молчал с непреклонностью, которую Лал уже научился узнавать. Он пошевелился, встал. Финчет повернулся к нему — и на его лице отразилось беспокойство.
— Я не хотел никого оскорбить, Капитан. Я просто пытаюсь…
— …выполнить свой долг, — предупредительно договорил за него Лал. — Как и все мы. Капитанская каюта выходит на Атриум. Вы вдвоем могли бы осмотреть сад с балкона?
— Готов, если он согласен, — ответил Финчет, не колеблясь.
Свидетель кивнул и встал.
— Я сделаю, что смогу, Садовник. Анджелалти…
— Да. — Лал устремил на садовника суровый взгляд. — Моя каюта, а также вещи и люди, которые ты в ней увидишь, находятся там в соответствии с моими желанием и волей. Я не потерплю никакого вмешательства. Понятно?
Финчет кивнул без всякого удивления:
— Понятно.
— Хорошо, — сказал Лал. — Идем.
Экранированная линия связи с рубкой внушала подозрения, а вызвать Лала надо было так, чтобы никто не узнал. Чем реже будет Экипаж вспоминать о ее существовании, тем дольше она проживет.
Не то чтобы она рассчитывала дожить до прилета в систему Спангилна, а тем более до посадки, которую Анджелалти планировал совершить на Биндале. Однако она была намерена прожить как можно дольше, а лишнее напоминание о себе осуществлению этой цели не способствовало бы.
Она решила, что разумнее всего отправить одного из завершенных Арахнидов, заодно напомнив Анджелалти о времени и убедившись в его безопасности.
Ибо неоднократно возвращалась к ней мрачная мысль: Капитан среди своего экипажа в опасности. Немало есть таких, кто убил бы его, не задумываясь — и Мейл Фазтерот тоже, если та попытается его защитить.
Тяготясь своим бессилием, она вывела на экран схему, нашла Арахнида, который был ближе всего к центру Корабля, и приказала ему немедленно отправиться в рубку. Арахнид попятился к нужному вентиляционному ходу, повернул и прибавил скорость, отправив Корбиньи ориентировочный срок своего прибытия — шесть минут. Она скрипнула зубами и собрала остатки терпения, готовясь ждать.
Арахниду оставалось четыре минуты до цели, когда сигнал на двери каюты издал три мелодичные ноты. Корбиньи стремительно вскочила — и, пока дверь открывалась, преодолела половину расстояния до нее.
Анджелалти шел первым, а Свидетель замыкал шествие. При виде человека в середине Корбиньи оцепенела.
Он повернул голову, словно ощутив ее взгляд, и приостановился сразу за порогом, устремив на нее окруженные морщинами глаза. Она выдержала этот взгляд с равнодушным лицом, не сутулясь, но сердце у нее колотилось в ожидании его реакции, которая причинит ей даже больше боли, чем материнская…
Финчет кивнул и отсалютовал мозолистой рукой.
— Привет, Корбиньи. Я слышал. Не повезло. Облегчение чуть не подкосило ей колени. Однако она успела с собой справиться и подняла руку в ответном приветствии.
— Привет, дядя. Долг исполнен.
— Что есть, то есть, — ответил он. — Пришел смотреть деревья. Послушать, не скажет ли мне этот парень, что именно умирает и что можно сделать. — Он кивком указал на Свидетеля, полуобернулся и снова посмотрел на нее. — Поглядывай вокруг себя. Если что, иди к деревьям. Опять подступили слезы.
— Спасибо, дядя, — прошептала она.
— Не за что, — ответил он в своей обычной манере и бросил озорной взгляд туда, где стоял Анджелалти, бдительно держа Трезубец. — Не то чтобы я думал, будто сын Марджелы Кристефион не мог тебя защитить.
— Высокая похвала, — пробормотал Анджелалти, и Финчет адресовал ему одну из своих редких улыбок.
— Всего лишь правдивая.
Анджелалти ответил на его улыбку и показал Трезубцем:
— Пройдем на балкон?
— Вон то дерево с кривой веткой, видишь? И вон те желтые цветы на краю. В старых вахтенных журналах есть их четкие описания, и мне кажется, что они сильно изменились.
Свидетель посмотрел туда, где стоял Анджелалти, устремив бесстрастный взгляд на зелень. Воин Смерти стояла у него за плечом — и ее взгляд так далеко не устремлялся. Свидетель ощутил, как в нем поднимается Истиносказание, и удержал язык — но не раньше, чем у него вырвалось первое слово.
— Анджелалти!
— Гм-м? — Анджелалти оглянулся, и его взгляд стал чуть более сосредоточенным. — Можно дать тебе доступ к вахтенным журналам, Садовник, чтобы ты сравнил описания с тем, что есть. Это будет полезно?
— Полезно? — Финчет нахмурился. — По крайней мере это даст мне точку отсчета. Если я буду определенно знать, как они изменились, то, возможно, Книга подскажет мне, как это исправить. — Его кивок был почти поклоном. — Буду очень обязан, Капитан.
— Я просто выполняю свой долг, — приветливо откликнулся Анджелалти, и Садовник снова улыбнулся.
— Это верно, — одобрительно сказал он. — Может, тебе лучше было бы получить экземпляр Книги? Так не делалось, Капитану нет нужды знать обязанности Садовника. Но только времена меняются, как сказал этот твой друг. Для некоторых, похоже, даже слишком быстро меняются. А ты — тот, кто предсказан, как записано в Завтрашней Записи. Видел своими глазами, много лет назад, когда твоя мать еще считала, что мы можем принести обеты. Но что хорошо для сердца, не всегда хорошо для Корабля. Поняла это потом. Поняла и еще кое-что. Взяла в постель пилота и сделала с ним ребеночка. Разумный мужчина. Много бывал под листвой. Мы говорили. Его только Марджела к себе подпускала. Скучал по нему, когда он с нами расстался.
Анджелалти застыл в полной неподвижности, пристально глядя в лицо старика.
— Ты знал моего отца? Финчет кивнул.
— Разумный человек, — повторил он, встречая взгляд, прожигавший его насквозь. — Не вижу его в
