Тело стремительно повернулось. Корбиньи остановила его рывок вперед и подкралась поближе.

Она увидела, как Свидетель убил охранника ножом в горло. Сама она на долю секунды опоздала поймать второго, помчавшегося обратно к „Дротику“. И одна из боевых машин уже разбивала строй, поворачивая свой уродливый нос в сторону „Гиацинта“.

Выругавшись, она схватила Свидетеля за руку и потащила за собой.

— Анджелалти, нас обнаружили! Охранник вызвал помощь, и в нашу сторону движется танк!

Он бросил на нее всего один взгляд льдисто-голубых глаз, а потом снова склонился к замку, постукивая пальцами по наручному пульту.

Сзади раздался скрежет гусениц по бетону, вдали завыли сирены.

— Они напали на меня без предупреждения! — заявил Свидетель, осторожно высвобождая руку. — Один обнажил оружие, даже не поздоровавшись. Мужчине дозволено защищаться от охотников на людей.

— Конечно, дозволено, — согласилась Корбиньи с саркастической готовностью. — А быстрому дозволено убить двух врагов, пока копуша возится с одним.

Свидетель повернул голову — и на его флегматичном лице отразилось легкое удивление.

— Второй не обнажал оружия, о воин. Он бежал, поняв, что имеет дело с мужчиной.

— И правильно сделал! — огрызнулась она, слыша, как приближается скрежет гусениц и к сирене присоединяется еще одна. — Анджелалти…

Пауки повисли у него на воротнике, а он приложил ладонь к пластине замка с уверенностью человека, рассчитывающего, что его впустят.

Ничего не произошло.

К двум сиренам прибавилась третья, гораздо ближе.

Анджелалти еще раз приложил ладонь к пластине. Опять ничего не произошло.

Ближайшая сирена с воем вынеслась на полосу, взвизгнув колесами на сверхпрочном покрытии, и понеслась прямо на них.

К скрежету гусениц добавился рев двигателя и треск радиоэфира.

— Проклятие! — тихо и яростно выдохнул Анджелалти. Он стиснул рукоять Трезубца, лежавшую у него на плече, и уставился на пластину замка так, словно одного его взгляда могло хватить для взлома.

— Открывай, черт тебя побери!

Последовала вспышка, словно от удара молнии, странный звук, уловленный не столько ушами, сколько сердцем, и в воздухе завоняло озоном.

Корбиньи вскрикнула, впечатавшись в корпус корабля, обернулась с единственной мыслью, что танк открыл огонь, а два ножа и древний Трезубец более чем бесполезны против…

— Хвала и слава Карателю! — Свидетель схватил ее за руку и развернул лицом обратно, к запорной пластине. — Смотри же, о Воин, и ликуй!

Она повернулась, чуть не рявкнув, и изумленно заморгала при виде открывшегося люка. Потом посмотрела на Анджелалти.

Он встретился с ее взглядом — и вид у него был слегка оглушенный.

— Эдрет всегда говорил, что мне надо… сдерживать свои вспышки.

— Да, они выглядят внушительно, — дрожащим голосом согласилась она и снова сосредоточилась на других звуках — особенно на приближавшейся полицейской машине.

Она рванулась вперед:

— Заходим!

Анджелалти влез первым, держа Трезубец перед собой и неловко поворачивая, чтобы не повредить раненую руку.

Корбиньи прыгнула следом и рванулась вперед, мимо Анджелалти, ударила по кнопке, отключающей внутренний замок, и понеслась по коридору в рубку.

Плюхнувшись в кресло, она одним движением открыла пульт, едва отметив про себя, что Анджелалти занял место второго пилота и открывает корабельные Глаза. Сама она сосредоточилась на показаниях экрана и запросе о повреждениях взломанного люка. К красной кнопке она прикоснулась почти машинально и через мгновение услышала тихий ответ Анджелалти:

— Оружие в боевой готовности.

— Есть, — подтвердила она и вздохнула с облегчением, когда корабельные датчики сообщили: люк задраен и герметичен. — Удивительная у тебя игрушка, кузен.

— Отнюдь не у меня, а исключительно у Биндальчи, — отозвался он. — Я поклялся вернуть им эту штуку при первой же… Вот „Дротик“, на третьем экране. Я ищу линию связи…

— Зашифруй через канал управления оружием и передавай напрямую, — посоветовала она.

Анджелалти кивнул, и его пальцы стремительно затанцевали по клавишам.

— Анджелалти, — внезапно объявил Свидетель, глядя поверх их голов, — Каратель лежит один у внешнего люка.

— Ему нужно пока оставаться там, друг, — сказал Лал, и в эту секунду кабину наполнил звон открытой линии комма. — Я от души надеюсь, что Богиня не разгневана.

Свидетель издал какой-то странный звук — почти смех.

— Нет, Анджелалти, — сказал он, — думаю, Богиня вовсе не разгневана.

— Хорошо, — рассеянно отозвался Анджелалти, а потом сказал в комм: — Линзер, это я, Лал.

— Самое время, — по-своему лаконично отреагировал Скотт, — Это ты решил такую вечеринку устроить, сер Эдрет?

Лал ухмыльнулся.

— Чего им нужно?

— Ты, судя по тому, что талдычит тут мне уже два часа какая-то дама. Я сказал ей, что у меня тебя нет, но она почему-то сомневается. Хочет, чтобы я открыл люк и впустил ее отряд с обыском. — Он фыркнул. — Младшенький мамаши Скотт не настолько большой дурак.

— Я думал, ты старшенький, — сказал Лал, работая на клавиатуре.

Он отправил изображение на главный экран Корбиньи, увидел, что она его прочла и начала вводить команды для оружия.

— Сейчас не время споров о генеалогии. Ты сам будешь расхлебывать эту кашу или мне заняться?

Лал наклонил голову, изучая довольно неприятную обстановку вокруг „Дротика“. По сравнению с ним их собственное окружение в виде одной боевой машины и трех бронированных полицейских автомобилей представлялось просто декорацией.

— А ты сможешь? — спросил он у Скотта.

— Я могу устроить им урок пилотирования. Тема: что происходит с энергетическим полем, созданным, скажем, Гравилучами, когда заключенный внутри этого поля объект внезапно уходит в гиперпространство и для пущей наглядности включает двигатели. Очень предметный урок получится. — Он прищелкнул языком по нёбу — характерный звук, показавший Лалу, что Линзер встревожен сильнее, чем признается. — Полицейские — не дураки. Не станут рисковать жизнью ради физики.

— Может быть…

Корбиньи закончила настройку оружия и постепенно увеличивала мощность двигателя. Лал кивнул в ответ на схему, которую она передала на его экран, и услышал ее негромкое:

— С нами пытаются связаться, Анджелалти, — из танка. Я притворяюсь глухой.

— Звучит слишком рискованно, — ответил он Линзеру. — А если мы их на минутку отвлечем? Ты сможешь взлететь?

Наступила короткая пауза.

— У тебя здесь все? Потому что если я взлечу прямо сейчас, не зарегистрировав план полета и обидев местных стражей порядка, нет такой взятки, которая позволила бы „Дротику“ снова совершить здесь посадку. И это навсегда.

— У меня здесь все, — тихо сказал Лал, включая нужные кнопки. — Мы на шестнадцатой площадке, по правому борту от тебя. Отвлечем их на себя, ты взлетай при первой возможности. Мы следом.

Новая пауза, чуть длиннее предыдущей. — Так, вижу тебя. Точка и время рандеву?