Хоббиту казалось, что они в Лесу уже целую вечность, и он все время чувствовал голод, потому что надо было экономить провизию. Дни шли за днями, а Лес оставался все таким же, и они начали беспокоиться, хватит ли им еды до выхода отсюда. Никакие запасы не вечны, а у них уже всего оставалось на донышке. Они попробовали пострелять черных белок, истратили впустую много стрел, наконец, ухитрились подстрелить одну так, что она упала на тропу. Но когда ее поджарили, она оказалась такой противной на вкус, что больше они белок не стреляли.

Им все время хотелось пить, потому что вода тоже кончалась, и они не встречали ни ручьев, ни родников. Однажды дорогу пересекла река, не очень широкая, но быстрая, с сильным течением и совершенно черная. Хорошо, что Беорн предупредил их, а то они наверняка напились бы из нее и бурдюки наполнили бы, не поглядев на цвет воды. Но теперь они стали думать только о том, как бы перебраться на тот берег.

Раньше тут был деревянный мост, но он сгнил и развалился, сохранились лишь обломанные столбики.

Бильбо присел на корточки, вгляделся в противоположный берег и закричал:

— Там лодка! И почему она не на этой стороне?

— Как по-твоему, она далеко? — спросил Торин, который уже знал, что у Бильбо самое острое зрение.

— Совсем недалеко, ярдов двадцать.

— Всего двадцать ярдов! Я сказал бы, что не меньше тридцати, но мои глаза теперь не так хорошо видят, как сто лет назад. Однако для нас двадцать ярдов — все равно что миля. Прыгнуть мы на такое расстояние не можем, а перебираться вброд или вплавь рискованно.

— Кто-нибудь сумеет бросить веревку на такое расстояние?

— А что из этого выйдет, даже если мы забросим крючок? Лодка, наверное, привязана.

— Мне кажется, она не привязана, — сказал Бильбо, — хотя при таком освещении трудно судить. По- моему, ее только вытянули на берег там, где тропа подходит к воде.

— Самый сильный Дори, но самый младший и самый зоркий — Фили, — сказал Торин. — Иди сюда, Фили, попробуй разглядеть лодку, о которой говорит господин Торбинс. Сможешь добросить до нее веревку?

Фили сказал, что попробует. Он долго вглядывался в направлении, которое указал ему хоббит, и, наконец разглядев лодку, определил, как мог, расстояние. Ему принесли веревку.

У них с собой было несколько веревок. К концу самой длинной они привязали крючок, большой, железный, для подвешивания вьюков. Фили взял крючок в руку, подержал недолго, будто взвешивая, а потом бросил через реку. Веревка шлепнулась в воду.

— Недолет, — сказал Бильбо, вглядываясь в полумрак. — Еще пара локтей — и попадешь. Попробуй снова. Не такое сильное, наверное, это колдовство, чтобы подействовать через мокрую веревку.

Фили вытащил веревку, взял снова крюк, хотя и с опаской, примерился — и вложил в бросок больше силы.

— Почти попал! — сказал Бильбо. — Ты зацепил крючком бревно на той стороне. Теперь осторожно потяни.

Фили медленно потянул веревку, и через некоторое время Бильбо сказал:

— Теперь внимательней! Бревно, по-моему, закатилось в лодку. Будем надеяться, что крючок выдержит.

Крючок выдержал. Веревка натянулась, и Фили тянул-тянул, но сил у него не хватило. На помощь пришел Кили, потом Оин и Глоин.

Они потянули вместе, и вдруг веревка ослабла, и все покатились по земле. Но Бильбо был начеку, он успел схватить веревку и дернул так, что маленькая черная лодочка вместе с бревном подплыла к их берегу, а потом попытался палочкой удержать ее, не справился, закричал:

— На помощь!

И подбежавший Балин еле успел ухватиться за борт лодки и вытащить на берег, чтобы поток не унес ее.

— Все-таки она была привязана, — сказал Балин, показывая оборванный фалинь. — Молодцы, ребята, хорошо тянули. И хорошо, что наша веревка оказалась крепче.

— Кто первый переправится? — спросил Бильбо.

— Я, — ответил Торин. — И ты со мной, а также Фили и Балин. Больше лодка за один раз не выдержит. Потом поедут Кили, Оин, Глоин и Дори; потом Ори, Нори, Бифур и Бофур, а последними переправятся Двалин и Бомбур.

— Всегда я последний, мне это не нравится, — сказал Бомбур. — Пусть сегодня кто-нибудь другой будет последним.

— Не надо было так толстеть. Ты тяжелый и должен уравновешивать самый легкий груз. И не ворчи, а то с тобой что-нибудь нехорошее случится.

— Тут весел нет. Как ты собираешься перегнать лодку к дальнему берегу? — спросил хоббит.

— Дайте мне еще моток веревки и второй крюк, — сказал Фили.

Они все это достали, а Фили попытался забросить крюк на тот берег, в деревья, как можно выше. Веревка в воду не упала и путники решили, что крюк зацепился за ветки.

— Теперь садитесь в лодку, — сказал Фили. — Один пусть тянет за веревку, которая прицепилась к дереву, а другой не выпускает из рук крючок, которым мы лодку притянули; на том берегу он крюк закрепит, и можно будет лодку назад вытянуть.

Таким образом, они благополучно преодолели реку, последняя пара выходила из лодки. Двалин только что выбрался на берег со смотанной веревкой в руке, а Бомбур (продолжая бурчать) собирался сделать то же самое, как вот это нехорошее и случилось.

На темной тропе впереди вдруг стукнули копыта… Еще… И из полумрака молнией выскочил олень. Он летел прямо на гномов, некоторых сшиб, остальные, растерявшись, покатились в стороны. Олень приостановился у воды, напрягся и мощным прыжком перемахнул через речку. Но уйти невредимым ему не удалось. Единственным, кто остался на ногах и сохранил голову, был Торин. Он вложил в лук стрелу и натянул тетиву, как только ступил на берег: мало ли что, вдруг появится хозяин лодки? Теперь он быстро и метко выстрелил в зверя, когда тот был над водой. На дальнем берегу олень споткнулся. Он тут же пропал в полумраке, но стук его копыт стал неровным и стих внезапно.

Не успели они громко прокричать хвалу меткому стрелку, как услышали отчаянный вопль Бильбо, от которого сразу забыли про оленя:

— Бомбур в воду свалился! Бомбур тонет! — кричал хоббит.

Это была чистая правда. Бомбур стоял на суше только одной ногой, когда олень в прыжке задел его. Он оступился, оттолкнул лодку от берега и плашмя упал в черную воду, тщетно пытаясь ухватиться за свисающие с берега скользкие корни. Лодка медленно уплыла по течению.

Когда все сбежались, из воды торчал один капюшон. К нему немедленно полетела веревка с крючком, Бомбур зацепился за нее рукой, и его вытащили; конечно, он был весь мокрый, но это еще не самое худшее. Когда его положили на берегу, он уже крепко спал, намертво зажав в кулаке мокрую веревку, и что друзья ни делали, разбудить его не смогли.

Они все еще стояли и смотрели на Бомбура, проклиная свое невезение и его неловкость и оплакивая утрату лодки, без которой нельзя вернуться поискать убитого оленя, как вдруг услыхали в лесу отдаленный