промолчал об этом. — Оружие не нужно тем, кто возвращается в свои владения, как было предсказано в старину. Да и не можем мы сражаться с таким количеством. Отведите нас к бургомистру.

— Он на пиру, — ответил начальник.

— Тем более нас нужно туда отвести, — вмешался Фили, которому наскучили все эти торжественные слова. — После долгой дороги мы устали и умираем с голоду, и у нас есть больные товарищи. Поторопитесь и не тратьте лишних слов, иначе бургомистр кое–что вам скажет.

— Идите за мной, — сказал начальник и в сопровождении шести своих солдат повел путников по мосту, через ворота и на базарную площадь города. Площадь представляла собой широкое водное пространство, окруженное высокими сваями, на которых были построены большие дома. От деревянной набережной лестницы с многими ступенями спускались к самой воде. В большом зале горели огни, слышалось множество голосов. Путники вошли в зал и остановились, мигая от яркого света и глядя на длинные столы, за которыми сидело множество народа.

— Я Торин, сын Трейна, сына Трора, Короля–под–Горой! Я вернулся! — громким голосом воскликнул Торин от двери, прежде чем начальник стражи успел что–нибудь сказать.

Все вскочили. Встал со своего кресла и бургомистр города. Но больше всех удивились плотовщики– эльфы, которые сидели в дальнем конце зала. Подбегая к креслу бургомистра, они кричали.

— Это сбежавшие пленники нашего короля, бродячие гномы, которые ничего о себе не рассказали. Они вынюхивали в наших лесах и беспокоили нас!

— Это правда? — спросил бургомистр. Кстати, он сам считал это гораздо более вероятным, чем возвращение Короля–под–Горой, если такой вообще когда–нибудь существовал.

— Правда, что нас совершенно безосновательно захватили эльфы короля и заключили в темницы, когда мы возвращались в свои земли, — ответил Торин. — Но ни замки, ни засовы не могут помешать тому, что предсказано в древности. А этот город не входит в королевство лесных эльфов. Я говорю с бургомистром города людей на озере, а не с плотовщиками короля.

Бургомистр колебался. Он переводил взгляд с одного гнома на другого. Король эльфов силен, и бургомистр не хотел враждовать с ним; да и старые предания не внушали ему доверия. Его больше интересовали торговля и пошлины, грузы и золото — именно этому! обязан он был своим постом. Однако остальные были настроены по–другому, и дело было решено быстро и без бургомистра. Новость, как лесной пожар, распространилась от зала по всему городу. В зале и вокруг него собралось множество горожан. На причалах звучали торопливые шаги. Послышались старинные песни о возвращении Короля–под–Горой; то, что вернулся не сам Трор, а его внук, людей совсем не разочаровало. Другие подхватили песню, и она громко разнеслась над озером.

Так или почти так пели горожане, и много еще другого пели они, и с криками смешивалась музыка арф и скрипок. Даже старики не помнили такого волнения. Лесные эльфы тоже удивились и даже немного испугались. Они, конечно, не знали, как Торину удалось сбежать, и начинали думать, что их король допустил серьезную ошибку. А что касается бургомистра, то ему ничего не оставалось делать, как подчиниться общему мнению, по крайней мере на время, и сделать вид, что он верит словам Торина. Поэтому он отдал Торину собственное кресло, а рядом с ним на почетные места усадил Фили и Кили. Даже Бильбо нашлось место за главным столом, и никаких объяснений у него не потребовали: а ведь в песнях о нем не было даже намека.

Вскоре при всеобщем изумлении и энтузиазме привели остальных гномов. Их лечили, кормили, принимали и ласкали самым щедрым и великолепным образом. Торину и его компании отвели большой дом; им предоставили лодки и гребцов; а снаружи целыми днями толпами сидели люди и пели песни; а когда гном высовывал хотя бы нос, раздавались приветственные возгласы.

Некоторые песни были древними, но другие — совершенно новыми, и в них уверенно говорилось о неожиданной смерти дракона и о богатых дарах, которые поступят по реке в Озерный город. Такие песни вдохновлялись бургомистром и не особенно нравились гномам, но пока они были вполне довольны и быстро набирали вес и возвращали силы. Через неделю гномы вполне оправились, ходили в новой одежде соответствующих цветов, бороды у них были расчесаны и подстрижены, а походка стала гордой. Торин расхаживал и выглядел так, словно вернул уже себе свое королевство, а Смог разрублен на мелкие кусочки.

И с каждым днем усиливались добрые чувства гномов к маленькому хоббиту. Больше никаких стонов и ворчания. Они пили за его здоровье и хлопали его по спине; вообще всячески его обхаживали; это было очень кстати, потому что у самого Бильбо настроение было не из лучших. Он не забыл грозную Гору, не забыл о драконе; к тому же он сильно простудился. Три дня он чихал и кашлял и не мог выходить, и даже его речи на банкетах свелись к короткому: «Польшое спасипо».