Конечно, неподходящее время для такой загадки, но Бильбо торопился. Если бы загадка была задана в другое время, наверно, Голлуму труднее было бы ответить. А после разговора о рыбах отгадать «безногую» было нетрудно, а остальное вообще легко. «Рыба на маленьком столике, человек, сидящий на стуле за этим столом, и кошка, которой достаются кости», — таков, конечно ответ, и Голлум вскоре дал его. И подумал, что настала пора спросить что–нибудь действительно трудное и страшное. И сказал так:

Бедный Бильбо сидел в темноте, вспоминая имена ужасных великанов и людоедов, о которых когда– либо слышал в сказках, но ни один из них не мог сделать все это. У него было ощущение, что ответ должен быть совсем другим, что он должен его знать, но м ничего придумать не мог. Он испытывал все более сильный страх, а это вредно для мышления. Голлум начал выбираться из лодки; Бильбо видел его бледные глаза. Голлум высунул язык; хоббит хотел закричать: «Дай мне больше времени! Дай мне время!» Но получился у него только неожиданный писк:

— Время! Время!

Бильбо просто повезло. Конечно, это и был ответ.

Голлум снова был разочарован; он начинал сердиться, к тому же игра ему наскучила. На этот раз он не вернулся в лодку. Сел в темноте рядом с Бильбо. Хоббит почувствовал себя совсем плохо и потерял всякую способность думать.

— Он должен задать нам вопрос–с–с–с, моя бес–с–сценнос–с–сть, да, да, да. Еще только один вопрос–с–с–с, да, да, — сказал Голлум.

Но Бильбо, сидя рядом с этой отвратительной скользкой тварью, не мог придумать никакой загадки. Он принялся чесаться, ущипнул себя, но по–прежнему ничего не приходило в голову.

— С–с–с–спрашивай нас–с–с–с! Спрашивай! — сказал Голлум.

Бильбо ущипнул себя и шлепнул; схватился за свой маленький меч; другой рукой даже порылся в кармане. И обнаружил кольцо, которое нашел в туннеле и о котором совершенно забыл.

— Что у меня в кармане? — произнес он вслух. Он думал про себя, но Голлум решил, что это загадка, и ужасно расстроился.

— Нечестно, нечестно! — засвистел он. — Так нечестно, моя бесценность!

Бильбо понял, что произошло, но так как ничего лучше у него не было, ухватился за свой вопрос. — Что у меня в кармане? — громче спросил он.

— С–с–с–с, — свистел Голлум. — Он должен дать нам право на три попытки, моя бесценность, три попытки.

— Хорошо! Гадай! — согласился Бильбо.

— Руки! — сказал Голлум.

— Неверно, — ответил Бильбо, который, к счастью, только что вынул руку из кармана. — Гадай снова!

— С–с–с–с, — сказал Голлум, расстроенный еще сильней. Он подумал о том, что сам держит в карманах: рыбьи кости, зубы гоблинов, влажные раковины, кусочек крыла летучей мыши, острый камень, чтобы точить клыки, и другие отвратительные вещи. Он пытался вспомнить, а что держат в карманах другие.

— Нож! — сказал он наконец.

— Неверно! — воскликнул Бильбо, который недавно потерял свой нож. — Последняя отгадка!

Теперь Голлум находился в гораздо худшем состоянии, чем когда Бильбо задавал загадку о яйце. Он свистел, и плевался, и раскачивался взад и вперед, и ерзал, и извивался; но никак не решался потратить свою последнюю отгадку.

— Давай! — торопил его Бильбо. — Я жду! — Он пытался говорит смело и оживленно, но совсем не был уверен в том, чем окончится игра, если Голлум отгадает неверно.

— Пора! — сказал он.

— Веревка или с–с–совс–с–сем ничего! — завопил Голлум. Это было нечестно — он сразу высказал две отгадки.

— Неверно и то и другое, — облегченно воскликнул Бильбо; он сразу вскочил на ноги, прижался к ближайшей стене и выставил вперед свой маленький меч. Он, конечно, знал, что игра в загадки — священная и невероятно древняя, и даже самые злобные существа опасаются плутовать, играя в нее.

Ho он чувствовал, что нельзя доверять этой скользкой твари: она не сдержит обещание. Теперь годится любой предлог для того, чтобы улизнуть. И в конце концов последний вопрос действительно не был загадкой по древним правилам.

Но Голлум не попытался сразу напасть на него. Он видел меч в руке Бильбо. И сидел неподвижно, дрожал и шептал что–то. Бильбо больше не мог ждать.

— Ну? — сказал он. — А как же твое обещание? Я хочу уйти. Ты должен показать мне дорогу.

— Мы так пообещали, моя бесценность? Показать нехорошему маленькому Бэггинсу выход, да, да. Но что у него в кармане, а? веревка, моя бесценность, но и не пустота. Нет, нет, голлум!

— Не твое дело, — сказал Бильбо. — Обещание есть обещание.

Какой он нетерпеливый, моя бесценность, — шипел Голлум. Но он должен подождать, да, подождать. Нельзя в спешь уходить, в туннели. Мы должны сначала кое–что прихватить, да, кое–что такое, что нам поможет.

— Ну, тогда побыстрей, — ответил Бильбо, радуясь, что Голлум хоть на время уйдет. Он решил, что это просто предлог и Голлум не собирается возвращаться. О чем он говорил? Какие полезные вещи может он прихватить из темноты? Но Бильбо ошибался. Голлум собирался вернуться. Теперь он очень рассердился и проголодался. Это было злобное существо, и у него уже появился план.

Невдалеке находился остров, о котором Бильбо ничего не знал, и здесь в укрытии Голлум хранил всякую дрянь и одну прекрасную вещь, очень красивую и очень полезную. У него было кольцо, золотое кольцо, бесценное кольцо.

— Мой подарок на день рождения! — шептал Голлум самому себе, как часто делал в бесконечные темные дни. — Вот что нам сейчас нужно; мы хотим его!

Он хотел его, потому что это было Кольцо Власти. Если вы надеваете его на палец, сразу становитесь невидимым; только при ярком свете вас можно увидеть, да и то только тень, но и она будет слабой и неясной.

— Мой подарок на день рождения! Мне его подарили на день рождения, моя бесценность. — Так всегда он говорил себе. Но кто знает, как на самом деле стал он обладателем этого подарка — в древности, много веков назад, когда такие кольца еще встречались в мире? Может, даже Властелин, который правил этими кольцами, не мог бы сказать. Вначале Голлум надевал его, но кольцо его утомило; тогда он стал носить его в кармане, близко к телу, но кольцо раздражало; и теперь он обычно прятал кольцо в расщелине на острове и часто возвращался, чтобы взглянуть на него. Иногда, когда чувствовал, что не может с ним расстаться, надевал кольцо; бывало это и тогда, когда Голлум был очень голоден или ему надоедала рыба. Тогда он пробирался по темным туннелям в поисках одиноких гоблинов. Он решался даже забредать в места, освещенные факелами, отчего у него болели слезились глаза: потому что и здесь он был в безопасности. Да, в полной безопасности. Никто не видел его, никто его не замечал, пока он не хватал