гуманидов есть похожие конечности, это не уникальный случай. Но вот что это за предмет в самой руке и почему она так развернута? Я оглянулась на своих коллег. Если не ошибаюсь, они сочинили и послали запрос на Терминал, а затем снова засели за поиски в базах данных.
— Послушай, Нат… Тебя еще можно отвлечь?
Спустя некоторое время ЭМ-СИ повкрнулась ко мне.
— Ага.
— В твоей коллекции сказаний Гшамм есть что-нибудь о руке?
Изящные брови мисс Джордан взлетают наверх от изумления:
— О руке?! Какой руке?!
— Какой нибудь. Миф или сказка, причем очень древняя.
Я ее явно озадачила, она замялась:
— Навскидку ничего не всплывает, но если хочешь — я попробую поискать.
— Очень хочу.
— Тогда обожди немного — закончу с именами собственными и займусь твоей проблемой.
— Конечно. И еще про некое лицо в профиль, — изображение груды черепков я не сочла стоящим внимания.
Нат кивнула и вернулась к своим поискам, а я невольно потянулась и помахала руками — у меня сильно затекла спина.
Это началось внезапно — и как будто ни с чего. Зал отчетов покачнулся перед глазами, высокие ребристые колонны странно деформированись, а лица его подданных внизу слились в одно серое пятно. Императора Шенгуфа во время ежевечернего доклада вдруг пронзила сильная боль в правом виске. Мгновенно она охватила половину головы, так что ни повернуть ее, ни наклониться, ни разжать челюсти казалось невозможным. Затем, подобно сползающему куску глины, давящему и холодному, она спустилась с головы на правое плечо, затем вбок и ниже, пока не дошла до пятки и не исчезла так же внезапно, как и появилась. Гобелены, шитые золотом, мундиры чиновников, прически и ритуальные палицы в руках снова приобрели детальность и отчетливость. Глаза его подданных смотрели прямо перед собой, а не на Повелителя, но все, что можно было бы заметить со стороны, это только что он замер каменной неподвижностью, а затем снова будто бы ожил. Сердце его бешено колотилось, на лбу выступил холодный пот, скрадываемый ритуальной черной повязкой. Как бы то ни было, он довел регулярную церемонию до конца, и никто ничего не заметил. Только у себя в покоях, куда он дошел всего лишь чуть медленнее, чем обычно, Величайший из Великих отпустил всю свиту, остался один и затем лишь позволил себе сесть на низкую кушетку у стены. Такого никогда не бывало с ним прежде, и, более того, он никогда не слышал ни о чем подобном, хотя потратил на изучение медицины более пятнадцати лет. Когда-то он не желал зависеть от произвола лекарей и хотел знать все, что они могли предложить ему. Обычно так и было — состав снадобий, как и симптомы недугов, он понимал досконально, и все, что происходило с его телом, кроме бессонницы, умел держать под осознанным контролем. Теперь же он столкнулся с из ряда вон выходящим случаем, впрочем, как и все последнее время. Прежде, если он встречался с непонятным, он сразу шел помолиться в Ширтахо своему божеству, и ему становилось легче. Но сейчас почему-то не ощущалось никакой потребности в молитве. Физической боли он уже не испытывал, но где-то в груди, под ребрами, как будто засела плотная субстанция, комок, доходящий до связок горла. Он не мешал дышать и говорить и вообще, кажется, был скорее невротической иллюзией, чем реальной немочью. Но ощущения от него были самые омерзительные.
Никто из его знаменитейших и искуснейших лекарей не смог бы объяснить Повелителю Гшамм, что происходит в нем, в его природе. В безжалостном и нечеловеческом существе просыпалось его древнее, бессмертное, звездное естество, на Земле именуемое душой. Внетелесная сущность, природа которой нынешнему сознанию Шенгуфа была совершенно неведома.
Часть 3
ДЕНЬ НАДЕЖДЫ
Чаще всего выход там, где был вход.
Если ты мыслишь линейно — у тебя никаких шансов понять Вселенную. Рядом со всеми твоими вероятностями будут бродить такие невероятности, которые сведут на нет любые рассуждения, и реальность останется непонятной и непредсказуемой. Но даже если ты принял за основу самую многопричинную логику, если ты изучал природу космоса не на отсталой планетке вроде Земли, а на сверхсложном межгалактическом Терминале с его воистину сказочными возможностями, если даже ты очень долго работал в этом самом дальнем Внеземелье и вроде бы отвык изумляться чему бы то ни было, то все равно твоя судьба и ее извивы будут ставить тебя в тупик.
Знал ли Стивен, отправляясь сюда, с чем он тут может встретиться? Мог ли догадаться о своей самой непосредственной связи с этим многострадальным миром?
Не думаю, что это так. Когда, наконец, все мы, и он так же, поняли предысторию Гшамм в ее неприкрытом виде, наш учитель пережил такой же шок, как и все остальные.
Это было сложно понять — и еще труднее принять. Хотя с определенного момента все уже было совершенно очевидно. Даже не нужно было бы встречаться с Уло, который мгновенно рухнул на колени, обозвал Стивена Повелителем Камня и принялся молить о прощении своих неразумных предков. Можно было бы и не извлекать тот самый Камень из его металлического ложа, дабы убедиться, что он, судя по химическому составу, привнесен из совершенно другой звездной материи, тройной системы, называемой тут Ширк. Правда, мы обошлись без жертв и даже проделали всю процедуру практически незаметно для охраны, Но я-то могла обо всем догадаться уже тогда, когда ломала голову над своим диковинным сном про Стивена. Или когда ловила обрывки видений аборигенов над поверхностью их священного подземного озера. Но я и мысли не могла допустить, что той самой загадочной мумией в подземелье может оказаться мой учитель, который живым и здоровым работал на Гшамм вместе со мной. Это было слишком дико и нелепо, невозможно, но именно это и оказалось той самой истиной, неудобной со всех концов, но объясняющей все загадки.
Все дело было в тройных системах. Звезды — как самая активная часть космоса — вообще здорово влияют на пространство-время, но тройные системы обладают способностью трансформировать гигантские линейные пространства в нелинейное огромное время. Когда-то, давным давно, Стивен попал во вневременную дыру, и его забросило на Гшамм через систему Ширк, но попутно он побывал на филиале Базы, курировавшем эту планету. Это происходило миллиарды лет назад в сопоставимом времени. И он очень долго провел в стагнации, в этом абсурдном, заторможенном состоянии, так похожем на настоящую смерть, в роли Хранителя Камня, в специальной конструкции, блокировавшей развитие Склерота на этой планете. И если бы не неуместная активность аборигенов, возжелавших познать «Тайну Хранителя», помимо обычных их воскурений и молитв, неизвестно сколько это могло бы продолжаться. Но их коллективные манипуляции нарушили пространственно-временной цикл, причем в самый неудачный для этой системы период, и Стивен исчез из местного космоса, чтобы опять объявиться на Земле (а точнее, сначала на земном филиале СИНЛАРа). Именно поэтому его сразу же взяли на Базу, и он сделался магом- универсалом, редчайшим среди моих коллег специалистом. Он уже прошел всю предподготовку тут, будучи связанным с силовым контуром целого мира, через который только и постижимы истинные тайны Вселенной. Его очень долго готовили, ничего не сообщая прямо, к встрече уже на осознанном уровне с этим миром, который за долгие тысячелетия отсутствия контроля со стороны СИНЛАРа успел глубоко погрязнуть в инферно. Когда-то исчезновение Стивена активизировало как Камень, так и «разбудило» мертвое сознание К'Таага, доселе спящее в его подземельях. И это тоже продолжалось бы неимоверно долго, если бы не
