облегченно вздохнули.

Сквозь высокие витражи приемного зала Дворца падали длинные полосы света, дробясь бликами на разодетой толпе придворных. Возвышение же, сверкающее золотом и парчой, где находился Повелитель, скрывала полутень.

Шенгуф стоя выслушивал управляющих областями. Это был ежегодный ритуал в Бордовом покое, где присутствовала многочисленная челядь, администраторы столицы, начальники главных отрядов и множество других официальных лиц. Монотонно звучали голоса, он привычно слушал интонации и выискивал скрытый за формальными докладами смысл, намечая поручения своей тайной страже.

Это появилось вдруг, волной, от которой его бросило в жар, а затем — в мертвящий холод. Император ощутил злобу. Она накатила внезапно, как шквал. Ярость и настойчивое желание убивать. Жрецов. Причем только определенных. Их надо выявить и уничтожить. Они святотатцы, бог недоволен ими. Они виновны. Он сделал жест, и очередной рассказчик испуганно смолк. Шенгуф обернулся и шепотом отдал приказ охране, затем снова выпрямился, лицом к собранию. Через час он посетит Ширтахо и разберется, что там происходит.

Мы пробирались через потревоженный улей Храма, стараясь не задевать ничего, что могло бы выдать наше присутствие. На меня волнами накатывали слабость, подавленность, страх, паника… И сила, цепенящая сила отчаянья, чисто внешняя, не имеющая ничего общего с моими собственными мыслями и чувствами, благо я умела отличать свое от наведенного извне. Остальные, как я ощущала, испытывали то же самое. Мы взобрались на циклопическую каменную стену и сверху увидели, как над длинным прямоугольником сухого ритуального бассейна сгущается коричневый туман, похожий на очень жидкий дым. В самом деле попахивало гарью, но тоже необычной — такой запах не могла создать ни одна горящая органика, с которой я когда-либо встречалась. Именно это и вызвало тревогу — жрецы толпами спешили к краю искусственной ямы, выстраивались вдоль нее и смотрели вниз. Молча.

Мой «Странник», затаившийся в тени гигантской ниши, молнией метнулся нам под ноги, и мы попрыгали в силовую воронку, проскользнув по ней в верхний люк. Сириусианские модули перемещаются так стремительно, что даже имперские орудия не успевают взять прицел, тем более что Лерни силовым лучом с «Глории» заблокировал их сенсоры на полминуты. Любой же сторонний наблюдатель не уловил бы ничего, кроме очень краткой вспышки, похожей на отблеск вдоль гладкой поверхности крепостной стены.

Когда мое летающее блюдце плавно опустилось внутрь «Тихо Браге» и уселось на металлические плиты причала, мы вышли из него, все еще подавленные и задумчивые. На техномага, похоже, меланхолия не распространилась, хотя он видел — через наши камеры — то же, что и мы. Т-4 встречал нас бодро и деловито, тут же отрапортовав:

— «Жуки» прошли 20 % площадей, но пока ничего не обнаружили.

Стивен кивнул и повернулся в мою сторону:

— Можно сделать полный анализ, включая генетический, той штуки, что ты взяла в пещере?

— Запросто. Мне самой интересно, — охотно откликнулась я, благо мы прихватили с собой полный комплект оборудования — не хуже, чем на Терминале.

Потом настал черед техномага:

— Лерни, а как у тебя с аналитикой по взрывам?

Мистер Смод расцвел от удовольствия:

— Это мой главный профиль.

— Чудесно. Вот и займемся.

— А я прослежу, что там в Ширтахо творится, — предложила Нат.

— Тоже правильно, — одобрил Стивен. — Ну что, братья-сестры, до встречи?

И мы разбежались работать по лабораториям.

Жрецы встречали Повелителя на коленях у священного бассейна, и вид десятков тысяч покорных его воле людей немного успокоил Шенгуфа. С края стены он обозрел длинные ряды служителей, уже не ощущая прежней злобы, только смутное, неясное беспокойство. «Дыхание бога» никогда не появляется в божественной яме просто так, это предвестник бедствий и катастроф. И есть только один способ утолить ярость К'Таага — человеческая кровь и плоть. Император посчитал, что тысячи жизней на этот раз будет достаточно — и распорядился о ритуале.

Много раз в записи ЭМ-СИ видела нечто подобное — необъяснимую, бесконечно тупую и совершенно ничем не оправданную жестокость. Но первый раз она наблюдала это живьем — будучи невидимым, но актуальным свидетелем. Ее поразили эмоции, казалось жертвы радовались тем ужасньм мукам, что им причиняли, тогда как палачи гордились собственной миссией. И было еще нечто, чем она поделилась со мной, едва я вошла в рубку «Тихо Браге». Нат, с бледным лицом и плотно поджатыми губами, бросила:

— Он нас почувствовал.

— Кто?

— Шенгуф. Или то, что им движет и управляет.

Я вспомнила собственные ощущения и не могла этого отрицать.

— Похоже. Но кто это?

— Это не «кто», а «что». Это невероятный по мощности, но не совсем… как бы неживой, источник сознания. Это мертвый разум, чьи рефлексы строго ограничены. И это негуманоидное сознание. На Склероте сильно развит каннибализм?

— Да, как и у многих насекомых. И носит ритуально-коллективный характер.

— Можешь полюбоваться на это в гшаммском исполнении. Сейчас они закончат с выдиранием ногтей и волос, добьют выживших и затем станут их поедать в сыром виде, раздирая на куски. Все сообща. Под стенами крепости собрались толпы — им тоже кинуг мясо и будет общий праздник Включая женщин и детей.

Такое зрелище не из тех, что могли бы меня порадовать в этой жизни и любых последующих. Поэтому я старалась не попадать взглядом на экранное изображение. И в свою очередь поделилась результатами:

— Образец плесени, что мы взяли в пещере, имеет смешанную природу, но исходно, несомненно, является штаммом, привнесенным со Склерота. Строго говоря, это сильно мутировавший и генетически измененный в местных условиях грибок, которым инсектоиды кормят свою главную особь для поддержания ее долголетия и плодовитости. Своего рода «витаминная добавка», коктейль бессмертия, как амрита или амброзия.

— И то и другое — земные наркотические напитки растительного происхождения, — проявила свои этнографические познания Нат. — Но из твоих данных следует, что К'Тааг, по крайней мере, был тут «во плоти» и его выкармливали по стандартной методике. А возраст этой плесени нельзя определить?

— Я тоже об этом думала. Учитывая скорость обмена, характер роста и быстроту мутаций, изотопный состав… Странно, но у меня уже пять раз получился очень давний период — разброс от трех до полутора миллиардов здешних лет назад.

ЭМ-СИ приподняла палец — жест удовлетворения. Продолжая говорить со мной, она не отрывалась от наблюдения, и потому ее лицо и жесты представляли собой смесь отвращения (от вида бойни) и деловой сосредоточенности (от разговора со мной):

— Отлично все сошлось. К'Тааг был тут очень давно, он уже мертв, как и его инсектные друзья. Остались следы его сознания и деятельности, наложившие отпечаток на гуманоидный разум, слепо воспроизводящий его программы. Теперь только надо найти и уничтожить материальные привязки этого разума, ведь нечто должно было его сохранять миллиарды лет, пока не было человека, и мы нейтрализуем империю. Шенгуф, как и все его подчиненные, станут, наконец, людьми, а не марионетками Склерота. Тебе опять что-то не нравится?

— Видишь ли, но по прежним данным выходило, что здесь никогда не было инсектоидной