НФ: Альманах научной фантастики 8 (1970)
Александр Полещук. Эффект бешеного Солнца
Памяти Кирилла Константиновича Андреева
Бомбардировщик класса «Пи-175» выходил на посадку.
Все шло как обычно. Пилот уменьшил стреловидность крыльев, и самолет скользил над пальмами, теряя высоту.
– Шасси! - закричал в микрофон наблюдатель. - Он не выпустил шасси!
Командующий воздушным соединением кинулся к открытой двери. Увиденное заставило его оцепенеть от ужаса; самолет, заходивший на посадку, был с полным бомбовым грузом.
– Шасси! - голос наблюдателя в динамике звучал хрипло. - Пилот девятой «бис», вы забыли выпустить шасси! Шасси, вы слышите?!
Те, кто видел момент первого соприкосновения бомбардировщика с посадочной полосой, никогда не забудут этого зрелища. Аэродром содрогнулся, и в то же мгновение самолет был уже высоко в воздухе; последовал еще удар, еще…
Аэродром ожил. Завыли сирены, и аварийные машины устремились к бетонной дорожке. Из ангара выскочил какой-то человэ.' с топором в руке, и догнав пожарную машину, ловко вскочил на подножку. И тут раздался первый взрыв.
Генерал находился метрах в ста от самолета, когда увидел, что пламя уже сбито. Человек из ангара бил своим топором по плексигласу фонаря… Еще мгновение, и пилот выбрался наружу. Он был совершенно невредим и, по-видимому, в полном сознании. Вот он спрыгнул с дымящейся машины и шагнул к человеку с топором. Тот всхлипнул и, отбросив топор в сторону, обнял его разбитыми в кровь руками. Генерал повернулся и побрел к своей автомашине. Штабной офицер догнал его, забежал вперед и, поймав его взгляд, вопросительно поднял брови.
– Вы видели бомбы? - спросил генерал.
– Это потрясающе! Корпуса срезаны как ножом… Даже начинка видна… Пилота приведите ко мне… И того парня с топором. Кстати, кто он?
– Уиффлер, техник из седьмого отряда.
– Как это вышло? - спросил генерал.
Пилот стоял перед ним, широко расставив ноги. Из-за его плеча выглядывал техник с забинтованной головой.
– Я вас спрашиваю, как это вышло? - еще раз повторил генерал. - Вы просто забыли выпустить шасси?
– Просто забыл, генерал, - сказал пилот, не опуская глаз.
– Вы будете освидетельствованы, и дай бог, чтобы вас признали невменяемым.
Пилот засмеялся. Ом стоял, все так же расставив ноги, и, широко раскрыв рот, смеялся в лицо генералу.
– Довольно! - попытался оборвать его смех генерал. - Как только вернется ваша эскадрилья, вас будут судить…
Пилот шагнул к столу и четко, будто рапортуя, сказал:
– Эскадрилья уже вернулась, генерал. Это я - эскадрилья. Я один… Вы до сих пор не поняли? Солнце сошло с ума, генерал, понимаете? На моих глазах - все! Все сразу! Я шел замыкающим, это меня и спасло… Это было не пламя, это был свет. Эскадрильи больше не существует.
Он повернулся спиной к генералу и, коснувшись забинтованной щеки Уяффлера, тихо сказал: «Пойдем…».
Это был старый, очень старый человек. Обезобразившие его лицо шрамы - пять глубоких белесых борозд - постарели вместе с ним.
Генерал пододвинул к нему одну из фотографий.
– Мне посоветовали обратиться к вам. Это самолеты… Вы понимаете?
– Лицо… - сказал вдруг человек со шрамами и близоруко наклонился над фотографиями.
– Да, лицо… Я надеюсь, что вы возьмете это дело на себя. Пилоты отказываются выполнять свои обязанности. Стоимость самолетовылета подскочила вдесятеро.
– Лицо… - вновь повторил его собеседник.
– И это пятно на лбу. Вы обратили внимание? Это не дефект съемки. Темное пятно повторено на всех кадрах.
– Я промахнулся! Старик тогда крикнул, и у меня дрогнула рука… - Последнюю фразу человек со шрамами сказал на незнакомом генералу языке.
– Не понимаю, - сказал генерал. - Вы берете этот случай на себя?..
– Беру, - ответил его собеседник и одним движением руки смел фотографии в ящик стола. - Так как сказал ваш пилот? «Солнце сошло с ума?» - Эффект бешеного Солнца, - вот вам, генерал, и наименование операции. Но все пополам, генерал…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Вот уже вторую неделю стоял в этом экзотическом порту советский сухогруз «Степняк-Кравчымский». Держали наполадки в судовом оборудовании. В пароходстве, поверив великолепным характеристикам, рекомендовали на сухогруз, в качестве радиста научного работника, автора многих исследований в области электроники, которого вдруг, видите ли, «позвало» море. И сейчас капитин ожидал появления этого «академика», как его скрестили матросы, с ворохом претензий. А вот и он, ну, конечно, с блокнотом под мышкой и с дымящейся матросской трубкой в зубах.
– Капитан, - закричал «академик», карабкаясь по трапу. - Я, кажется, нашел, черт возьми!
Капитан грустно улыбнулся: каждое утро начиналось с объявления очередной находки в области теории устойчивости колебательных систем, а вчера, кажется, «академик» открыл принципиально новый способ представления фазового пространства.
– Вы понимаете, - заговорил «академик», быстро перелистывая блокнот, - на основании только одного вида нарушений на экране я сделал с виду очень простые, но логически тончайшие предположения о граничных условиях возбуждения жестких колебаний… Черт, опять эта проклятая трубка. - «Академик» попытался зажечь спичку о подошву своего башмака, но попытка окончилась полной неудачей: стоя на одной ноге, «академик» поскользнулся и, падая, выпустил из рук блокнот. Бесценное собрание высоконаучных выводов очутилось за бортом и после секундного колебания отправилось в темно-бурую глубин залива. Капитан не без злорадства заметил:
– Это символично… На этот раз вы возьмете в руки паяльник и приступите… Э, да вам повезло!
С легкой лодчонки, крутившейся вокруг корабля с самого утра, соскользнуло чье-то гибкое тело. Капитан наклонился и ясно увидел стремительное движение уходящего в глубину пловца. Вскоре тот вынырнул и поплыл к своей лодке, на корме которой сидел его товарищ, завернутый по плечи в какое-то синее одеяло, наряд в этих широтах не такой уж редкий.
– Эй, кэптен! - закричал ныряльщик, размахивая мокрым блокнотом.
Лодка подошла к трапу, но, к удивлению капитана, на борт поднялся не ныряльщик, а человек в синем.
– Капитан, - крикнул боцман. - Он не отдает бумагу, только говорит, капитану отдам.
Капитан спустился вниз.
– Говорите по-французски, по-английски? - быстро спросил человек в одеяле, прижимая к груди мокрый блокнот.
Настойчивость нежданного гостя нравилась капитану все меньше и меньше, а гость заговорил громко и настойчиво, но с такой быстротой, что капитан повернулся к мостику и крикнул:
– Французский знаете?
– Конечно, что за вопрос! - заторопился «академик», не сразу найдя выход на трап. - Я весь к вашим услугам, капитан.
Говоря эти слова, «академик», спускавшийся по трапу с чисто сухопутной грацией, поскользнулся и очутился на релубе несколько быстрее, чем ожидал. Капитан прояел гостя в салон и, оставив его наедине с «академиком», радостно перелистывавшим свой промокший блокнот, распорядился, чтобы кок приготовил кофе. Когда он вернулся, гость что-то оживленно говорил «академику».
– Вы знаете, капитан, этот человек рассказывает очень интересные вещи. Он, оказывается, вот уже три дня пытается найти предлог, чтобы попасть к вам. У него какое-то важное сообщение. Что-то очень-очень важное.
– Но почему он не обратился к нашему консулу? - спросил капитан. Спросите его, спросите.
– Я не мог, не имел права, - сказал человек в одеяле.
– А откуда вы? - спросил капитан. - Вы отлично говорите по-французски…
– Он объяснил, - сказал «академик». - Наш гость учился во Франции, он, кажется, даже бакалавр. - Гость кивнул. - Потом он вернулся к себе. Сейчас он солдат, вы понимаете?
– Не понимаю, - твердо сказал капитан, хотя уже догадался, откуда пришел гость.
– Я оттуда, - сказал гость и показал рукой на один из иллюминаторов по правому борту. Капитан непроизвольно «сориентировался»: там, куда показал худенькой рукой человек в одеяле, был северо-восток. И именно там шла сейчас затяжная война, стоившая многих и многих жертв. Значит, оттуда…
– Пришлось пересечь государственную границу, не так ли? - спросил капитан.
– Два раза, - уточнил охотно гость.
– Дорого бы я дал, чтобы получить полную уверенность в ваших словах, - откровенно сказал капитан. - Что-нибудь вроде документа не помешало бы.
