Один был молод, едва ли старше Анны, в строгом синем костюме, галстуке-бабочке, с вьющимися черными волосами и гусарским наглым взглядом. Второй, спустившийся с чердака, был постарше, массивней, плотней, лицо его было скуластым, темнокожим, на нем светлыми точками горели небольшие глаза. Одет он был в черный свитер и потертые джинсы.

Морщась от боли, Анна выпрямилась и спросила первой:

– Вы через окно влезли?

Мужчины держали в руках небольшие яркие фонарики.

– Что вы здесь делаете? - спросил скуластый бандит.

– Я живу здесь. Временно. - И, как бы желая сразить их наповал, Анна добавила: - Вот видите, я и пол вымыла.

– Пол? - спросил скуластый и посмотрел на лужу молока.

Анна была так зла, да и нога болела, что забыла об испуге.

– Если вам негде переночевать, - сказала она, - перейдите через ручей, в крайний дом. Там комната пустая.

– Почему это мы должны уходить? - спросил молодой.

– Вы что, хотите, чтобы я ушла?

– Разумеется. Вам здесь нечего делать.

– Но ведь это дом моей тетки, Магды Иванкевич.

– Это черт знает что, - сказал молодой. - Никакой тетки здесь быть не должно.

– Правильно! - воскликнула Анна, все более преисполняясь праведным гневом. - Тетки быть здесь не должно. Вас тоже.

– Мне кажется, - заявил скуластый бандит, - что нам надо поговорить. Не соблаговолите ли пройти в комнату?

Анна обратила внимание, что речь его была чуть старомодной, точно он получил образование в дореволюционной гимназии.

Не дожидаясь ответа, бандит толкнул дверь в горницу. Там было уютно. Диван был застелен, на столе лежали книги, частично английские, что сразу убеждало: в комнате обитает интеллигентный человек - то есть Анна Иванкевич.

Видно, эта мысль пришла в голову и бандиту, потому что его следующие слова относились не к Анне, а к спутнику.

– Жюль, - сказал он, - кто-то прошляпил.

Жюль подошел к столу, поднял английскую книжку, пошевелил губами, разбирая название, и заметил:

– Не читал.

Видно, хотел показать свою образованность. Возможно, он торговал иконами с иностранцами, занимался контрабандой и не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от свидетеля.

– Хорошо, - сказал скуластый бандит. - Не будем ссориться. Вы полагали, что дом пуст, и решили в нем пожить. Так?

– Совершенно верно. Я знала, что он пуст.

– Но вы не знали, что хозяйка этого дома сдала нам его на две недели. И получилось недоразумение.

– Недоразумение, - подтвердила Анна. - Я и есть хозяйка.

Гусар уселся на диван и принялся быстро листать книжку.

Вдали забрехала собака. В полуоткрытое окно влетел крупный мотылек и полетел к фонарику. Анна, хромая, подошла к столу и зажгла керосиновую лампу.

– Магда Федоровна Иванкевич, - сказал скуластый бандит учительским голосом, - сдала нам этот дом на две недели.

– Когда вы видели тетю? - спросила Анна.

– Вчера, - ответил молодой человек, не отрываясь от книги. - В Минске.

Вранье, поняла Анна. Вчера утром она проводила тетку в Крым. Полжизни прожив в деревне, тетка полагала, что деревня - не место для отдыха. Экзотическая толкотня на ялтинской набережной куда более по душе ее романтической белорусской натуре… Они здесь не случайно. Их привела сюда продуманная цель. Но что им делать в этом доме? Чем серьезнее намерения у бандитов, тем безжалостнее они к своим жертвам - цель оправдывает средства. Как бы вырваться отсюда и добежать до деда?

– Пожалуй, - сказал задумчиво большой бандит, дотронувшись пальцем до кончика носа, - вы нам не поверили.

– Поверила, - сказала Анна, сжимаясь под его холодным взглядом. Чем себя и выдала окончательно. И теперь ей оставалось только бежать. Тем более что молодой человек отложил книгу, легко поднялся с дивана и оказался у нее за спиной. Или сейчас, или никогда. И Анна быстро сказала:

– Мне надо выйти. На улицу.

– Зачем? - спросил большой бандит.

Анна бросилась к полуоткрытому окну, нырнула в него головой вперед, навстречу ночной прохладе, душистому аромату лугов и запаху горького дыма от лесного костра. Правда, эту симфонию она не успела оценить, потому что гусар втащил ее за ноги обратно в комнату. Анна стукнулась подбородком о подоконник, чуть не вышибла зубы и повисла - руками за подоконник, ноги на весу.

– Отпусти, - простонала Анна. Ей было очень больно.

В ее голосе был такой заряд ненависти и унижения, что скуластый бандит сказал:

– Отпусти ее, Жюль.

Выпрямившись, Анна сказала гусару:

– Этого я вам никогда не прощу.

– Вы рисковали. Там под окном крапива.

– Смородина, - сказала Анна.

– Вы чего не кричали? - деловито спросил скуластый бандит. - Тут далеко слышно.

– Я еще закричу, - сказала Анна, стараясь не заплакать.

– Сударыня, - сказал большой бандит, - успокойтесь. Мы не причиним вам зла.

– Тогда убирайтесь! - крикнула Анна визгливым голосом. - Убирайтесь немедленно из моего дома! - Она схватилась за челюсть и добавила сквозь зубы: - Теперь у меня рот не будет открываться.

Громоздкий бандит поглядел поверх ее головы и сказал:

– Жюль, погляди, нельзя ли снять боль?

Анна поняла, что убивать ее не будут, а Жюль осторожно и твердо взял ее за подбородок сухими тонкими пальцами и сказал, глядя ей в глаза своими синими гусарскими глазами:

– Неужели мы производим такое впечатление?

– Производите, - сказала Анна упрямо. - И вам придется вытереть пол в сенях.

– Это мы сделаем, - сказал Кин, старший бандит, подходя к окну. - И наверное, придется перенести решение на завтра. Сегодня все взволнованы и даже раздражены. Встанем пораньше…

– Вы все-таки намерены здесь ночевать? - сказала Анна.

– А куда же мы денемся?

Деваться в такое время было некуда.

– Тогда будете спать в холодной комнате. Только простынь у меня для вас нет.

– Обойдемся, - сказал Жюль. - Я возьму книжку с собой. Очень интересно. Завтра верну.

– Где половая тряпка? - спросил Кин.

– Я сейчас дам, - сказала Анна и прошла на кухню. Кин следом. Принимая тряпку, он спросил:

– Может, вас устроит денежная компенсация?

– Чтобы я уехала из своего дома?

– Скажем, тысяча рублей?

– Ото, я столько получаю за полгода работы.

– Значит, согласны?

– Послушайте, в деревне есть другие дома. В них живут одинокие бабушки. Это вам обойдется дешевле.

– К сожалению, - сказал Кин, - нас устраивает этот дом.

– Неужели под ним клад?

– Клад? Вряд ли. А две тысячи?

– За эти деньги вы можете купить здесь три дома. Не швыряйтесь деньгами. Или они государственные?

– Ирония неуместна, - строго сказал Кин, словно Анна училась у него в классе. - Деньги государственные.

– Слушайте, - сказала Анна, - мойте пол и идите спать.