Комиссар Лепле пристально посмотрел в ту сторону, где сидела Элина. Она отвела глаза и уставилась на какое-то тропическое растение и блюдо с фруктами, стоявшее на краю стола. Ей не хотелось сообщать то, что было ей известно.

Практически с первого шага по острову ее и Сильвию сопровождали многочисленные предупреждения о том, что можно, а чего нельзя здесь делать, чтобы не нарушить местные обычаи.

— У нас не принято, чтобы одинокие леди вели себя свободно с сотрудниками администрации, а мадемуазель Сильвия, вопреки запрету, появлялась на публике в таком, знаете, бикини… Это серьезно нарушало наши правила… Мадемуазель весьма легкомысленно отваживалась отправляться ночью в старый район города одна…

Комиссар был прав. Сильвия сознательно игнорировала все предупреждения и, словно кому-то назло, делала все наоборот. На виду у изумленных хозяев она безбожно флиртовала с местными мужчинами, которые попадались па ее пути, переходя при этом все границы приличия. Незадолго до трагедии она вовсе не ночевала в номере и вернулась только под утро. Ее поведение было вызывающим и совсем не подходило для женщины, которая в недалеком будущем собиралась стать замужней дамой.

Выяснять у Сильвии, почему она так поступает накануне свадьбы, не было смысла. Стоило Элине заикнуться на эту тему, как Сильвия холодно пояснила: «Бернард для меня удачная добыча. Отец говорит, что он один из немногих, кто может быть снисходительным ко мне и потакать всем моим капризам. Он спокойно реагирует на любые мои выходки, а я не собираюсь менять привычки из-за того, что выхожу замуж».

Сделав такое признание, она улыбнулась, пожала плечиком, словно понимая, что ее слова похожи на откровения испорченного ребенка. Но несмотря на цинизм, Сильвия оставалась очаровательным существом, а ее рассуждения свидетельствовали о том, что перед вами молодая женщина с богатым опытом. В общем, она бывала такой, когда ей это было выгодно.

Бернард нетерпеливо барабанил пальцами по стеклянной поверхности журнального столика. Этот нервный стук вернул Элину к действительности.

— Пусть так, комиссар, но согласитесь, что моя невеста ничего не понимала в парусниках, не могла отличить, где у него нос, а где корма. Не говоря уже о том, что она понятия не имела, как ставить паруса.

— Должен сказать, что мадемуазель Геснер была не одна. Как заявил портье гостиницы, который разговаривал с ней утром в среду и предоставил парусник в аренду, она отправилась в плавание в сопровождении инструктора — молодого человека, отлично знающего, как управлять судном.

— Тогда почему, черт возьми, его здесь нет? Он, а не вы, должен отвечать на мои вопросы.

— К сожалению, месье Дэниел, инструктор тоже исчез.

— О каком его знании вы тогда говорите? — прорычал Бернард.

Комиссар, молчаливо извиняясь, пожал плечами.

— Неприятность заключалась в том, что они заплыли в самое опасное место — за черту рифов с подветренной стороны острова. Должен заметить, что парусник — суденышко хрупкое и не приспособлено к плаванию в сильном течении. Он предназначен для морских прогулок при легком бризе. И еще. С берега маленький парусник почти не виден, поэтому никто не знает, когда он разбился. Боюсь, что ни ваша невеста, ни сопровождавший ее молодой человек не обратили внимания на знаки, предупреждающие об опасности.

Казалось, Бернарда удовлетворили объяснения полицейского. Он молча поджал губы и отвернулся. Элина вздохнула свободней. Ей не понадобилось доказывать, что она не находится в сговоре с шефом полиции, который как можно мягче постарался объяснить неутешному жениху, что Сильвия сама предопределила свою судьбу и, вероятно, несла ответственность за смерть еще одного человека.

Бернард вдруг круто повернулся и посмотрел на Элину.

— А где были вы, когда все это происходило?

— В центре города, фотографировала фонтаны около резиденции губернатора. — Не обращая внимания на смысл его провокационного вопроса, она из чувства сострадания прикоснулась ладонью к его руке. — Мистер Дэниел, Бернард, я понимаю, как трудно отказаться от мысли, что виновных в смерти Сильвии нет. Вскоре вы убедитесь, что произошел несчастный случай, и ваши подозрения рассеются.

Он почти брезгливо отдернул руку, отвергая ее жест сочувствия.

— Любые рассуждения о несчастном случае усиливают мои сомнения. О чем думал этот специалист по парусам, когда выбрал опасное место за рифами?

— По-моему, это Сильвия настояла, — сказала Элина, стараясь говорить как можно мягче. — Когда ей чего-нибудь хотелось, она была очень настойчива…

Пожав плечами, он перевел взгляд на комиссара.

— Вы прекратили поиски? — спросил он.

— Да, месье. Есть, правда, еще одно место. Но оно находится на подветренной стороне побережья и чрезвычайно опасно.

— До того, как я собственными глазами не увижу его, я не сниму своих подозрений. В полдень отправлюсь туда.

Комиссар после некоторого колебания кивнул.

— Я организую поездку…

— В этом нет необходимости, — прервал его Бернард властным движением руки и вновь взглянул на Элину: — Вы хорошо знаете остров?

— Да, я…

— Тогда отправитесь со мной.

Это звучало как команда, без всяких «пожалуйста», «будьте любезны». Приказной тон не допускал никаких возражений. Этот тон заставил Элину покраснеть. Ей стало неприятно находиться в обществе этого наглеца.

Но, по всей видимости, он не обладал способностью читать чужие мысли. И все же она, вместо того чтобы сказать «нет», ответила «конечно».

— Где мы можем взять машину напрокат? — спросил он, потирая влажную шею. — Разумеется, с кондиционером и в хорошем состоянии.

— Такую, какую вы хотите, не сможем нигде.

— Это еще почему?

— На острове запрещено пользоваться автомашинами. Исключение составляют служебные.

— Вы имеете в виду те странные, разрисованные цветами машины, одна из которых доставила меня из аэропорта?

— Их здесь называют маршрутками. Таких на Сент-Юлиане всего две.

Бернард презрительно присвистнул.

— Какой же выход? Тащиться на ослике, помахивая соломенной шляпой?

Поза комиссара полиции Лепле сделала бы честь самому дисциплинированному офицеру французского иностранного легиона — он напоминал каменную статую. Перед тем как ответить, Элина бросила на Бернарда осуждающий взгляд.

— Не стоит быть таким ироничным, мистер Дэниел. Да, на Сент-Юлиане отсутствуют вещи, к которым вы привыкли дома. Но здесь есть свой неповторимый колорит, который все компенсирует. Мы можем воспользоваться малолитражкой, принадлежащей гостинице. Она вполне подходяща — остров крошечный.

Кроме нескольких грунтовых улиц в центре города и сносной дороги из аэропорта, на острове имелось еще одно «мощеное шоссе». Оно называлось береговым и шло по периметру Сент-Юлиана, огибая уединенные бухточки или поднимаясь в горы, откуда открывался потрясающий вид на изумрудное море и поросшие тропической растительностью склоны холмов. В некоторых местах шоссе было необычайно узким, и поэтому правила, существовавшие на острове, предписывали транспорту двигаться всегда по часовой стрелке. Чтобы попасть в нужное место, до которого было каких-нибудь пять миль по прямой, приходилось делать крюк миль в двадцать пять.

Маленькая двухместная машина с полотняным полосатым верхом, который вспучивался и опадал под порывами легкого бриза, двинулась по шоссе. За рулем сидел Бернард.