Он в ужасе попятился в алтарь и обхватил руками распятие.

— Святой отец, — повторила ты, стоя у двери.

— Господи мой Боже, сохрани меня и спаси! — умолял небеса священник, обливаясь потом, сжигаемый огнем своего грешного вожделения.

Ты хотела исповедаться. Не дождавшись ответа, ты ушла. Из глаз твоих катились слезы, пахнущие мятой.

На следующий день отец Ховино умастил себе тело освященной глиной, привязал себе на спину статую Христа и бросился в реку с обрыва над самым глубоким омутом.

Немного погодя обоих вытащили на берег. Священник утонул, а Христос, у которого раньше глаза моргали, на теле выступал пот, а из ран сочилась кровь, больше уж не хлопал ресницами и не творил чудес — стал истукан истуканом!

Женщины с самого начала смотрели на тебя, сурово сдвинув брови. Стоило тебе появиться в деревне, как ливни перестали лить, а мужчины почти бросили работать, зато принялись умирать. Кто-то разглядел на твоих сандалиях шпоры. Кто-то видал, как вокруг тебя клубился желтый серный дым. Все судачили, что там, где ты проплываешь, река бурлит и вскипает, а рыбы спешат за твоей лодкой, отчаянно молотя плавниками; дознались, что каждую ночь к тебе приходит змея: соскальзывает по стволу пальмы в твой гамак и тебя обхаживает.

Вся деревня проклинала тебя, ведьму, гордячку, безбожницу, гулёну за твои колдовские чары или за твою непростительную красоту.

И однажды ночью ты покинула деревню. Забралась в свою лодку и стоя, паря над водой, растаяла в ночи.

Никто тебя не видел, только я. Я был еще маленький, и ты даже не приметила.

Я вижу тебя до сих пор.