В больнице Баженов потерял сознание, а утром скончался.
Указом Президиума Верховного Совета СССР он посмертно награжден орденом Красного Знамени. Старшина Спектор — орденом Красной Звезды.
Мы проследили, как вел себя Андрей Михайлович Баженов в свой последний день. Таким он был всегда. Жизнь Баженова — прямая и ясная, и всю ее он отдал служению народу и этим был счастлив. Ни разу Баженов не отступил.
Вглядитесь в события его жизни. Шестнадцати лет Андрей Баженов пришел на завод. В семнадцать ушел на фронт добровольцем. Воевал до последнего дня, до 9 мая. Был ранен, награжден орденом Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Будапешта». Сразу же после фронта пришел в милицию.
Полковник милиции Борис Арсентьевич Родин, один из ветеранов, написал: «Первые мои встречи с Андреем относятся ко второй половине сороковых годов, когда я увидел совсем молодого, красивого, стройного юношу с румянцем на лице. Он мне сразу понравился. Работал Андрей с исключительным напряжением. Трудное это было время. Сотрудники уголовного розыска месяцами находились в командировках, жили нередко под открытым небом — в лесах, на токах... Он участвовал в разработке планов оперативных мероприятий, а во многих случаях сам возглавлял и проводил операции по поимке особо опасных преступников».
Из рассказов товарищей Баженов предстает чуть ли не былинным богатырем. (Ростом и статью он и вправду был богатырь.) Полковник Николай Ксенофонтович Вовк, не раз участвовавший в операциях вместе с Баженовым, нередко свой рассказ заканчивает примерно так: «Разогнался Андрей, вышиб плечом дверь...»
Однако не легче было разрабатывать и точно проводить операции. Баженов умел все.
...Давно это было.
Банда Тодоровича терроризировала колхозников: вооруженные бандиты нападали на почтовые отделения, магазины, склады. С этой бандой и предстояло покончить Баженову.
...Баженов был к тому времени опытным оперативником, побывавшим во многих переделках. Уже явственно обозначилась главная его черта — умение быть там, где особенно трудно и опасно. Надо было изучить каждое село, каждый дом в районе действия банды. И вот приезжает из Кишинева землемер. Ходит по селам, обмеривает участки, подолгу говорит с хозяевами. Привыкли к Баженову. Как-то заметил он, что жена Тодоровича ходит в церковь в другое село, а своя церковь тут же, через улицу. Ходит с корзиной. Помолившись, корзину оставляет какому-то мужчине, рядом с ней клавшему поклоны. Нелегко было Баженову убедить запуганного бандитами крестьянина рассказать, где они скрываются.
— Не убьют меня? — все переспрашивал тот.
— Некому убивать будет...
Был вечер, почти ночь, когда окружили сарай, где скрывался Тодорович. Из щелей сарая слабо сочился свет. Баженов знал, что бандита брать надо неожиданно, что защищаться тот будет до последнего патрона. Значит, нельзя было позволить ему открыть стрельбу. Баженов подобрался к дверям. Это был один из тех случаев, когда он, «разбежавшись, плечом вышиб дверь». Тодорович уже держал в руках обрез, но нажать на курок не успел...
Когда с бандой было покончено, жизнь Баженова не стала менее напряженной. Листаю его рабочие записные книжки и не могу не процитировать здесь короткие записи.
«Елахов, завхоз детского сада. Обкрадывал детей».
«Инструкция — брать в вытрезвитель только «лежачих», а «стоячих» не брать — неверная инструкция. «Стоячие»-то как раз и опаснее».
«К чему приводит поверхностное расследование. Мельник Ш. создал «излишки» зерна. Украл это зерно. Арестовали и выпустили. А через два года он сколотил группу расхитителей и успел сбыть на сторону тонны зерна».
И вдруг такая запись, сделанная во время командировки в Азербайджан: «Город Геокчай. Райотдел. Милый, зеленый город. Лучше нашего Тирасполя». ,
Эти, сделанные только для себя записи позволяют увидеть в подполковнике милиции Баженове нашего современника, человека, влюбленного в жизнь и ненавидевшего все, что мешает счастью людей.
У таких, как Баженов, за внешней, профессиональной стороной милицейской жизни скрыта высокая цель. Всеми их поступками управляет чувство обостренной справедливости, желание сделать жизнь чище и счастливей.
Солдат незримого фронта
Война. Четырнадцатилетний Володя Свиридов удивлялся, почему так посуровели лица взрослых. Он был уверен, что пройдет совсем немного времени, и фашисты потерпят сокрушительное поражение. Ведь в школе в кругу одноклассников, если заходил разговор о войне, все сходились на том, что враг, коли нападет, сразу будет разгромлен. А тут говорят, что гитлеровцы уже приближаются к Минску...
Вскоре действительно в городе появились колонны вражеских солдат, шли танки и автомашины, нещадно чадя дымом и рыча моторами. На стенах домов вывешивались приказы коменданта города, где почти в каждой строчке пестрели слова «запрещается» и «расстрел». Среди населения распространялись тревожные слухи о казнях коммунистов и комсомольцев.
Казалось, город вымер. Но Володя видел, что он затаился. Отец теперь часто пропадал где-то ночами. Порой к нему приходили незнакомые люди и, закрывшись в комнате, о чем-то подолгу говорили.
Как-то мать попросила сына посмотреть в кармане пальто отца спички. Володя нашел на вешалке кожаное пальто отца, сунул руку в карман — там была какая-то бумага. Достал ее вместе с коробком спичек, развернул. Это оказалась листовка «Вестник Родины». В ней сообщалось о поражении вражеских войск под Москвой. Листовка была набрана типографским способом. А ведь отец работал наборщиком... Володе многое стало ясно. Он едва дождался его прихода и выпалил:
— Папа, я хочу тебе помогать!
— В чем? — сделал удивленное лицо отец.
Но сын, глядя отцу прямо в глаза, попросил:
— Не надо, папа! Я ведь уже не маленький и все прекрасно понимаю. Ты сражаешься с фашистами, и ты должен взять меня!
Мать заплакала. Отец погладил Володю по голове и серьезно сказал:
— Потерпи, сынок, найдется и для тебя дело. А пока язык за зубами держи. Даже друзьям не болтай!
Долго в ту ночь на равных, как и положено взрослым людям, говорили между собой отец и сын, а потом Володя все ворочался и никак не мог уснуть.
...Шла война 1943 года.
Минчане знали, что враг отступает. И ни днем, ни ночью не давали захватчикам покоя: все чаще раздавались взрывы на военных объектах, все больше солдат и офицеров недосчитывались в те дни в своих рядах гитлеровцы; жители города группами уходили в партизаны.
Фашисты неистовствовали. По городу шли повальные обыски, облавы, аресты. К самому худшему были готовы в семье Свиридовых, но все-таки беда пришла неожиданно.
В пятницу фашисты арестовали отца. А на следующий день взяли мать. Последнюю новость Володе сообщила его одноклассница Лена Корда.
О том, чтобы идти домой, не могло быть и речи. Володю и его сестру Женю приютили на ночь их дальние родственники. Следующую ночь они провели у знакомых. Сведений о родителях не было. Да и каких сведений можно было ожидать из гестаповских подвалов?
