его тяжестью.

– Мне нужны гарантии безопасности: моей, супругов де Кастильяно, детей и Мэри Мод, – произнесла Ирис.

Волк торопливо вышел из-за стола. Плавно прикрыл дверь, вернулся и присел на край столешницы.

– Говорите.

– Карта зашифрована. Ключ знает только Ричмонд с «Морского коня», верно?

Волк кивнул:

– Пока да.

– А карта у Джеймса Рика. У вас, если не ошибаюсь, только неуемный аппетит?

– Вы можете предложить что-то более существенное?

Ирис откинулась в кресле, сощурилась и азартно сказала:

– Во-первых – к черту Ричмонда. Он лишний.

– Согласен. Он и мне не нравится. Кто в деле?

– Трое. Рик, вы и я.

– Какова моя доля? Треть?

– А вы не хотите спросить, как я собираюсь расшифровать карту? – ловко вывернулась Ирис.

– Говорите, – повторил Волк.

– Ключ находится в судовом журнале бригантины «Воскресение Христово». Командует ею богатый крещеный еврей Перейра. Этот корабль – склад драгоценностей.

Увидев блеск в глазах Волка, девушка подлила масла в огонь.

– А сейчас, когда еврей собрался жениться, трюмы должны ломиться от свадебных даров.

– Ваш рассказ похож на арабскую сказку, леди. И где сейчас эта бригантина?

– Об этом вам скажет дон Родриго де Вальдоро. Если он еще жив.

– Я объяснил, мы не убиваем тех, кто способен дать за себя выкуп, – отмахнулся Волк.

– Так вот, – продолжала Ирис, – незадолго до вашего нападения «Сан-Фелипе» спешил на встречу с «Воскресением», чтобы передать на борт Беатрис, которую брат просватал за Перейру.

– Дальше! – потребовал Волк.

– А дальше все просто. Перейре известно, что на рандеву должны прибыть два корабля. Заметьте! У нас тоже два.

– Ага! – воскликнул Волк, начиная понимать.

– Мы встретим «Воскресенье». Вы передадите на борт Беатрис с горничной. Со мной. И пока испанка будет заговаривать старику зубы, я доберусь до бортового журнала.

И так как пират молчал, Ирис, чтобы убедить его в своей искренности, добавила:

– У вас останутся заложники.

– Ага, заложники, – задумчиво кивнул Волк, – так что моя доля?

– Пятая часть, – ответила Ирис.

– Треть. Нас же трое.

Ирис уселась поудобнее и начала загибать пальцы:

– Во-первых, конечный капитал делится на равные части, когда пайщики вложили равные доли в начальный капитал. Когда же доли были неравные, конечный капитал распределяется в зависимости от личного вклада каждого пайщика. Не возражайте, я дочь коммерсанта и разбираюсь в таких вещах. Во- вторых – в деле не три человека, а двести матросов Рика да нас пятеро.

– У меня тоже почти две сотни дьяволов, – возмутился Волк.

– О ваших головорезах не может быть и речи, – отрезала Ирис. – С них довольно «Воскресения». Пятая часть – только ваша доля. С моей стороны это вообще чистая благотворительность.

– Чистая благотворительность, вот как, – скривился корсар. – Но вы, кажется, забыли, что вы сами находитесь в плену на моем корабле.

– Я помню об этом, – усмехнулась Ирис, – иначе вообще не заговорила бы с вами о кладе. Пятая часть – это цена свободы моей и моих друзей. Вы считаете – этого мало?

С минуту корсар внимательно рассматривал свою пленницу, потом хрипло расхохотался.

– Вы здорово изменились за эти три месяца, леди. Сказать по чести, я вас не узнаю. Давно ли вы предлагали мне все и вся без условий, лишь за намек на участь ваших друзей…

– Все течет, все меняется, – философски проговорила Ирис, пожимая плечами. – Так вы принимаете мой план?

– Да, – кивнул Волк, – но с одной поправкой. Вы отправляетесь к этому, как его… Перейре и добываете журнал, а я предоставляю полную свободу вам и этой Мэри. Могу даже прибавить цыганку, я щедр. Это и будет вашим выкупом, а остальные позаботятся о себе сами.

С минуту Ирис внимательно глядела в жесткие и умные глаза корсара, потом улыбнулась и вполголоса произнесла:

– Что ж, неплохо. Прибавьте еще Хосе Мартинеса, и мы столкуемся.

Темнело. Над мачтами «Сан-Фелипе» клубился фиолетовый сумрак. Тонкий, почти невидимый месяц казался беззащитным и очень одиноким. Звезд еще не было.

Но сумерки здесь коротки, и Ирис не успела добраться до своей каюты, когда тьма окружила фрегат, бледный месяц налился золотой силой и вытянул на небосвод бриллиантовые звезды, а вода за бортом заблестела серебром. Ветер нес прохладу, и Ирис недовольно подумала, что утром опять будет туман. Она научилась не доверять туманам.

Она и людям сейчас не доверяла. Даже этой гордой кастильской графине, которая здесь, среди пиратов, ходила по острию. Причем ей – в особенности.

Матрос-конвойный подождал, пока девушка переступит порог, и захлопнул за ней тяжелую дверь. Лязгнул засов.

На нее уставились две пары глаз: светлые – с облегчением, темные – настороженно. Ирис перевела взгляд с одной на другую. Обе измучены. Под глазами тени. Бледные щеки и красные от бессонницы глаза не украшали их. Ирис подумала о том, как выглядит сама.

– Мэри, у тебя есть зеркало?

– Зеркало? – нервно переспросила горничная, уверенная, что ослышалась.

– Ну да, зеркало. Что странного в моем вопросе? Есть оно у тебя?

Мэри ошарашенно помотала головой и медленно сползла с сундука.

– В крышке… должно быть. Сундук новый…

Вдвоем девушки кое-как подняли тяжелую крышку и привалили к стене. Сундук был почти пуст. На самом дне валялись какие-то старые шелковые тряпки. Но в крышке действительно оказалось небольшое зеркало.

Ирис поднесла поближе чадящую лампу и заглянула в его прохладную серебряную глубину, почти ожидая увидеть жуткое бледно-зеленое существо. Однако все оказалось не так страшно. Светлая кожа потемнела от загара, но серые глаза смотрели по-прежнему спокойно и твердо, и в целом она не слишком отличалась от той Ирис Нортон, которая около трех месяцев назад отправилась в путешествие на «Полярной звезде».

– У тебя, наверно, и гребня нет, – бросила она и, не слушая ответа, распустила волосы, скрученные в жгут и заколотые шпильками.

– Что случилось? – подала голос графиня де Сильва.

– Ничего, – улыбнулась Ирис, – решительно ничего, подруга. Кроме того, что мы с Мэри свободны.

– А мы, – вырвалось у Беатрис.

– А вам свою свободу придется купить. Ведь вы, кажется, богаты. Во всяком случае, так думает Волк.

– А чем заплатили вы? – насторожилась испанка.

– Жизнью. Мы с Мэри за свою свободу скорее всего умрем… Если мне повезет хоть чуть-чуть меньше, чем обычно.

Мэри всхлипнула, но истерики не последовало. Она устала и слегка отупела от бессонницы. А хозяйка расчесала волосы пальцами, кое-как закрутила, заколола и с грохотом захлопнула сундук.

– Я не понимаю вас, – воскликнула Беатрис, – может, вы все-таки объясните, что происходит.