Она сняла теплую шерстяную шаль, которую носила в эти дни вместо своего любимого яркого шелкового платка, расстегнула плащ. Марк все смотрел в пустой коридор.

— А где Сенпат? — вырвалось у него.

— Полагаю, дерет глотку и пьянствует в той таверне, которую мы навещали втроем. Я решила туда не ходить.

— А, — сказал Скавр из вежливости. Он пока что ничего не понимал. Поколебавшись, он спросил: — Сенпат знает, что ты здесь?

— Нет.

Это слово, казалось, повисло в воздухе. Марк хотел было закрыть дверь, но помедлил:

— Может быть, оставить дверь открытой?

— Да нет, можешь закрыть.

Неврат забавлялась, как дитя. Она обвела взглядом комнату трибуна, почти пустую, остановила взгляд на рукописи, которую Марк так поспешно отложил. Греческие буквы не были похожи ни на видессианске, ни на васпураканские. Неврат сдвинула брови. Хелвис тоже хмурилась, когда видела труд Горгида, вспомнил Марк. При этой неожиданной мысли он прикусил губу.

— Хочешь вина? — спросил он Неврат, спеша отвлечься от горьких воспоминаний.

Она села на единственный стул, кивнула. Из маленького деревянного сундучка, стоящего в изголовье кровати, Марк достал кувшин и глиняную кружку, налил вина и подал гостье. Сам уселся на кровать, откинувшись спиной к стене.

Неврат изогнула бровь.

— Разве ты не будешь пить? Ты говорил, что теперь почти не пьешь, но не до такой же степени? Или ты теперь у нас трезвенник?

— Не приведи боги, такой ужас мне и в голову не приходил! — воскликнул он. — Но понимаешь, такое дело… У меня всего одна кружка.

— Тогда будем пить по очереди. — Передавая ему кружку, она коснулась его руки.

— Я не думал, что буду принимать здесь гостей, — пояснил Марк.

— Вижу, — просто отозвалась Неврат. — Твоя убогая нора не похожа на логово опытного пожирателя сердец.

— В таком случае она действительно мне подходит. Я ведь не пожиратель сердец.

Он снова наполнил кружку и предложил ее девушке. Она взяла ее в ладони, но не стала пить, а глянула вдруг на Скавра с таким забавным выражением лица, что Марк покраснел.

— Я не это имел в виду… — неловко начал он.

— Я знаю. Ты не хотел сказать ничего дурного. — Неврат поднесла кружку к губам, потом передала ему и добавила: — Марк, ты дорог мне с того дня, как мы познакомились.

— А ты мне, — кивнул он. — И эти последние несколько недель… Без тебя они были бы… Ну, скажем, гораздо хуже… Я в неоплатном долгу перед тобой, Неврат.

Она отмахнулась:

— Не болтай глупостей, Скавр. Сенпат и я всегда рады помочь тебе чем можем.

Марк нахмурился: впервые за весь вечер она упомянула о своем муже. А безумные надежды уже начинали тлеть… Марк вспомнил анекдот, который слышал от Итзалина. Зная, что у Неврат хорошее чувство юмора, он рассказал его, причем гораздо лучше, чем чиновник.

— Забавная история, — засмеялась она. — Как там? “… Чтоб его взял Скотос”?

Марк повторил заключительную фразу анекдота, и Неврат снова засмеялась. Ее черные глаза сияли, улыбка была широкой и счастливой. Неврат — одна из тех редких женщин, которые становятся краше, когда оживляются, подумал Марк.

Светильник погас. Марк поднялся и, взяв бутылочку с маслом, заправил светильник. Ему пришлось пройти совсем близко от Неврат. Внезапно он протянул руку и коснулся ее вьющихся черных волос. На ощупь они оказались жестче, чем он предполагал.

Неврат тоже встала и посмотрела ему прямо в лицо. Марк шагнул вперед, желая обнять ее.

— Марк, — сказала она.

Она произнесла его имя так, словно держала в руках голову Горгоны. Марк застыл, будто превратился в каменную статую. Мгновение назад он был готов сжать Неврат в объятиях…

Неврат глядела на него с нежностью и острым состраданием, но на ее лице Марк не прочел ни следа того желания, которое сжигало сейчас его.

— Это ведь нехорошо? — тупо спросил он, заранее зная ответ.

— Прости, но это так.

Она хотела положить руку ему на плечо, но остановилась. Это было даже хуже слов.

— Я должен был знать заранее… — Он отвел взгляд в сторону, иначе не смог бы договорить до конца. — Ты всегда так тепло относилась ко мне, так сочувственно… Я надеялся… Я думал… Я разрешил себе поверить, что…

— Что за дружеским теплом скрывается нечто большее, — заключила она. Марк кивнул, все еще избегая ее взгляда. — Я видела, — сказала Неврат. — Я все видела. Я не знала, что делать. Но в конце концов решила просто поговорить. Я не хочу никого, кроме моего Сенпата. Правда, Марк.

— Вы оба такие счастливые, — сказал Марк. — Я думал об этом много раз.

Он пытался удержать дрожь в голосе, но это оказалось не легче, чем сражаться, получив смертельную рану.

— Я знаю, что мы счастливы, — отозвалась она тихо. — Поэтому я пришла к тебе сегодня, чтобы сказать то, что должна сказать. А не просто по-дружески поболтать, как обычно. Эта смешная история о богаче, который хотел стать актером… — Она мимолетно улыбнулась. — Я просто хотела бы оставить все, как прежде. Но тогда, в таверне…

— Я все испортил.

— Нет! — В первый раз Неврат рассердилась. — Я не обвиняю тебя. Какое я имею право?.. Что удивительного в том, что ты пытался найти новое счастье? У тебя была любовь, но ты потерял ее. Нет дурного в том, чтобы искать ее вновь. Мне так жаль, что я причинила тебе боль. Особенно сейчас. Поверь, это последнее, чего бы я хотела…

— Неважно. Я сам во всем виноват.

— Важно. Может быть, мы все-таки сможем остаться друзьями? — Она, должно быть, хорошо чувствовала его настроение, потому что быстро добавила: — Подумай, прежде чем сказать “нет”. Кроме того, как мы объясним это Сенпату?

Трибун вдруг, словно со стороны, услышал свой голос. Кажется, он обещал не разрывать дружбу. К своему удивлению, он обнаружил, что верит в это. Друзей у него было не много. И он слишком дорожил теми немногими, которые у него все-таки были. Не имеет значения, какие чувства он испытывает к Неврат сейчас. Не первый год они берегут друг друга.

— Вот и хорошо, — сказала она оживленно. — В таком случае наша следующая встреча не отменяется?

— Нет.

— Через три дня?

Марк кивнул.

— Тогда до встречи. Я буду очень рада увидеть тебя. Верь этому! Всегда.

Неврат улыбнулась — немного более осторожно, чем раньше. Но не слишком. Марк смотрел, как она закрывает дверь, слушал, как затихают ее шаги.

Скавр положил кувшин обратно в сундучок. Пожалуй, все к лучшему. Сенпат — хороший человек, близкий друг трибуна. Какое Марк имеет право наставлять ему рога? В глубине души он и сам хорошо все знал.

Выпрямившись, Марк с силой пнул сундучок. Вывихнутый палец пронзила боль. Глиняный кувшин разбился. Проклиная судьбу, вино и больную ногу, Марк взял тряпку и принялся вытирать большую лужу. К счастью, вина в кувшине оставалось совсем немного. Марк потушил лампу и забрался в постель. Его сотрясал горький смех. Ему следовало знать заранее!.. И нечего воображать, будто у него сегодня был хороший день. С тех пор как Хелвис оставила его, у него не могло больше быть хороших дней.