С шуршащим букетом хризантем Жужа рванула к Виктории Кирилловне, быстро вручила его и стала пробираться через толпу обратно. Краем глаза заметила, как Танька развернула ее подарок и увидела свой собственный портрет, нарисованный Жужей: эдакая красавица в платье принцессы. Скорее всего Таньке понравилось – она довольно улыбалась. Жужа порадовалась.
Можно было еще на кого-нибудь посмотреть, время оттянуть. Но Жужа решилась.
Она пробралась к Лехе и Сереге, взяла их под руки. И пока оба не успели опомниться, поцеловала сначала одного, затем другого. И тут же затерялась в толпе.
Отыскала своих родителей. И вместе с ними ушла…
Чтобы вернуться – когда разойдутся все зрители, артисты переоденутся и повесят костюмы в шкаф. Когда их родители поставят в зале столики, разложат угощения – и начнется «Огонек». В честь наступающего Нового года и сегодняшней премьеры! Жужу пригласили на этот «Огонек» – лично Виктория Кирилловна ей позвонила и сказала, что ее, девочку Жужу, очень на премьере и «Огоньке» ждут.
На «Огоньке» снова будут игры и танцы. Пойдет танцевать и Жужа. Жужа человек смелый – а потому она знает, что будет приглашать мальчишек. Неизвестно кого именно. Может, даже и Степку. Но скорее всего Сережу и Алешу. Потому что у нее с ними дружба. А это очень, очень серьезно.
Светлана Лубенец
Бал моей мечты
Глава 1
Пансион А.М. Бонч-Осмоловской
– Ну что это за юбка? Клеточки, складочки… Детский сад какой-то! – стонала Даша, одеваясь, чтобы идти в новую школу. – А гольфы? Это вообще – ясли! Кто в наше время ходит в гольфах? Вот Машка из 78-й квартиры себе на первое сентября такие брючата с цепями законтропупила! Умереть – не встать! А я – нате вам – в гольфиках с кисточками! Вы бы еще меня в памперсы засунули и слюнявчик мне повязали!
– Даша! Что за выражения! – возмутилась мама. – Где ты нахваталась? Если у этой твоей Машки из 78-й квартиры, то я просто счастлива, что теперь ты будешь учиться отдельно от нее в другой школе!
– Вы с папой будете счастливы, что не увидите меня целых полгода! И в этом все дело! – зло сказала Даша и брезгливо, двумя пальцами, сняла со стула белую простенькую блузочку и синюю жилетку с позолоченными пуговицами. – Какая же это гадость! Жилеточки! Пуговки… Мама, ну скажи честно, неужели вы, мои родители, так мечтаете от меня избавиться? Разве я вам там помешала бы? Я могла бы учиться по учебникам сама, заочно, а потом вернулась в свою школу и сдала бы экзамены!
– Опя-а-ать, – раздраженно протянула мама и обеими руками схватилась за голову, помяв только что тщательно уложенную прическу. – Сколько можно? Дашка! Ты сведешь меня с ума! Мы же уже все обсудили, и ты сама признала этот вариант самым разумным. И что изменилось теперь?
– А теперь я думаю, что ошибалась! Не хотите брать с собой, оставьте здесь! Я вполне могу себя обслуживать! И суп умею варить, и курицу жарить! А со стиркой так вообще нет проблем: машина сама все сделает!
– Не-е-ет! Не могу-у-у! Ю-ю-юрра-а-а! – крикнула мама. – Иди сюда немедленно! Она опять завела старые песни о главном!
В дверном проеме показался взъерошенный отец в носках, рубахе, галстуке и с брюками в руках.
– Ну что еще? – недовольно спросил он и, нелепо подпрыгнув, засунул одну ногу в штанину.
– Папочка! Миленький! – заголосила Даша. – Не сдавайте меня в этот пансион! Вы только посмотрите, какие глупые гольфики там носят! Если я выйду в них на улицу, меня же все обсмеют!
– Не успеют! Сразу из подъезда ты юркнешь в машину, и мы быстренько поедем! Всего-то делов! – папа сделал вид, будто не понял, что на самом деле дочь волнуют вовсе не гольфики.
– Ну папа! – Даша уже чуть не плакала. – Я не хочу в этот пансион! В этот приют! Я же не сирота!
– Не говори ерунды, Дарья! – папа на нервной почве никак не мог попасть ногой во вторую штанину. – Это никакой не приют, а очень дорогая частная школа и к тому же очень престижная! И вообще, мы уже давно обо всем переговорили! Ты прекрасно знаешь, что наш самолет улетает в восемь вечера и ничего изменить уже нельзя! Хватит трепать всем нервы! – Папа, так и не попав ногой во вторую штанину, безжалостно сжал ее в кулаке и вернулся в спальню, где одевался до этого.
– Дашенька, – мама обняла горько плачущую дочь. – Тебе потерпеть-то всего до Нового года! Если тебе не понравится в этом пансионе, то в январе ты вернешься в старую школу. А вдруг понравится? – Мама целовала Дашу в мокрые щеки и периодически смахивала со своих глаз мелкие слезинки.
В машине Даша забилась в угол на заднем сиденье и задумалась о своей несчастной судьбе. Самолетом, вылетающим в 20 часов 00 минут, ее родители летели в Хельсинки. Отец был талантливым архитектором, и какая-то очень значительная финская фирма заключила с ним контракт на полгода. За это время он должен был разработать проект коттеджного поселка. В прошлом году отец получил Гран-при на Европейском конкурсе коттеджного строительства, и после этого его буквально рвали на части западные фирмы. Папа и мама выбрали Финляндию, потому что, как они говорили, она ближе к родному Санкт- Петербургу. Свою единственую дочь Дашу на это время они решили отдать в открывшийся в прошлом году на Васильевском острове частный пансион.
Если бы победа на конкурсе случилась в прошлом году, то Дашу никуда не отдали бы, потому что с семьей архитектора Казанцева тогда еще жила теща, Зинаида Львовна, которая присматривала бы за внучкой. В прошлом апреле с тещей, которая по совместительству, конечно же, являлась еще и Дашиной бабушкой, произошло нечто непредвиденное и совершенно невероятное: она влюбилась. Мало того – еще и вышла замуж. Сначала, конечно, никто не знал о бабушкиной любви. Все только радовались, что Зинаида Львовна вдруг стала делать зарядку, обливаться холодной водой и наотрез отказалась от шоколадных конфет, которые до этого поглощала в неимоверных количествах. Мама даже пыталась подвигнуть на подобные решительные поступки Дашу.
– Ты посмотри на бабулю! – говорила она, пытаясь вытащить дочь из постели в воскресный полдень. – Скоро она будет выглядеть моложе тебя!
Даша вяло отбивалась, и лучшее, на что она была способна, так это на умеренно прохладный душ после сна по выходным дням.
Неладное заподозрили, когда Зинаида Львовна выкрасила свои седые волосы голубым оттеночным шампунем и купила накладные ногти.
– И что здесь такого! – отвечала она на расспросы удивленных домашних. – Я всю жизнь мечтала о длинных ногтях! Я же не виновата, что природа меня этим обделила и что мои собственные ногти все время ломаются!
– Мама! Ты больше пятидесяти лет обходилась без накладных ногтей, и – ничего! – возмущалась ее дочь, то есть Дашина мама. – Что за ребячество, в самом деле! Купила какую-то китайскую дрянь и радуешься, как младенец!
– Во-первых, не китайскую, а тайваньскую, – невозмутимо отвечала ей голубоволосая бабушка, – а во-вторых, это никакая не дрянь! Ты только погляди, как красиво они смотрятся! Я, знаешь ли, тебе тоже посоветовала бы приобрести. У тебя ногти-то тоже не очень… Потому что ты вся в меня.
Следующим этапом стало ухудшение бабушкиной стряпни вплоть до полного ее исчезновения. Сначала семья была переведена на сосиски и магазинные котлеты с макаронами, потом – на покупные пельмени. А однажды Даша и ее голодные родители, вернувшись домой, не обнаружили ни в кастрюлях, ни
