«гибли» почти мгновенно в любое время суток и при любой погоде.

В пятницу с утра Раулито начал проводить со всеми занятия по установке и использованию своих хитрых подрывных «рамок». Они вместе с Дмитрием придумали один трюк с проникновением на судно противника на случай серьёзного огневого противодействия на палубе. «Рамка» прорубала вход прямо через внешнюю обшивку корпуса в коридор жилой палубы, что почти наверняка позволяло выйти в тыл защитникам судна — случись им успешно сопротивляться у входов на нижние палубы. Для этого требовалось освоить парную работу подрывника с ассистентом, который помогает подрывнику спуститься за борт, быстро оттуда убраться в безопасное место, а затем сбрасывает к образовавшемуся отверстию лестницу, по которой пройдёт штурмовая пара.

Мы работали над схемами и трёхмерной моделью судна, определяя наиболее вероятные точки, где может укрыться противник, где мы сможем найти укрытие от огня или при проведении взрывов. Рассчитывали время движения от одной точки до другой, заучивали наизусть порядок движения каждого члена группы. Определяли сектора наблюдения и сектора ведения огня для каждого шага каждого из нас, пытаясь исключить любые случайности. Мы рассчитали даже точки, где при приближении к судну сзади может неожиданно укрыться и выпасть из зоны видимости не то что часовой, а просто вышедший покурить на палубу случайный человек. Невозможно предусмотреть всё, но возможно предусмотреть многое. И чем больше предусмотрено, тем меньше остаётся на волю случая, — и тем выше шансы на успех.

К вечеру пятницы мы вновь загоняли себя до состояния подгибающихся в коленях ног, и я объявил выходные до вечера воскресенья. Смит с Брауном опять собрались провести выходные на Базе «Северная Америка», а мы все ввосьмером решили отправиться в город.

Перед отъездом в Порто-Франко ко мне подошёл Смит и попросил встретиться с неким человеком от Родмана, который должен мне позвонить. Я спросил его, зачем это нужно, на что он ответил, что это — распоряжение Родмана, и никаких подробностей он не знает. Хорошо, встретимся — чего не встретиться-то?

В эту субботу, как и в прошлую, мы выехали из лагеря в сторону города в шесть утра, чтобы побольше времени провести там. На этот раз в нашей машине ехали четверо — Раулито и Дмитрий решили опытов с рыбалкой не продолжать, а отдохнуть дома. К тому же Дмитрий собирался всё же купить машину — один из тех «фольксвагенов», что так удачно сторговала моя практичная Бонита. Ну и я всячески поощрял его в этом решении, справедливо полагая, что от моторизованного сотрудника больше пользы, чем от пешего. К тому же Раулито с Дмитрием жалели, что пропустили посиделки в «Ла Румбе» в прошлую субботу, а братья Рамирес были намерены компенсировать унылость и серость учебных лагерных будней пышностью очередного всенощного праздника в клубе.

Ехали до города весело — даром что все были невыспавшиеся, — местами даже с песнями. Как и в прошлую субботу, в одиннадцать были на месте. А затем жизнь преподнесла нам сюрприз: когда мы направились на обед в ресторан Саркиса, то нашли там сидящих с ним Немцова, Владимирского и Быхова. Едва мы вошли в зал, бывшая уже навеселе компания начала шумно и радостно нас приветствовать. Здоровались, обнимались, хлопали друг друга по спине, Мария Пилар себя в щёку целовать дозволяла. Перед ними на столе стояли несколько бутылок красного вина, окружавших огромное блюдо с запечённым антилопьим окороком — одно из фирменных блюд ресторана.

Нас буквально затащили за стол, обе «слегка податливые» тут же принесли нам тарелки, винные бокалы и приборы, налили минеральной воды, поставили перед нами свежее блюдо с салатом.

— Банкет по какому поводу? — поинтересовался я у Немцова.

— Известно по какому — с приездом называется, — логично ответил он и уточнил: — Чем повод плох?

— Буры антилопу сегодня завезли с утра, вот и угощаемся. Хорошая антилопа, молодая. Тебе понравится, — расширил список поводов сам Саркис.

— Ну, антилопа — это, конечно, повод, — признал я уверенно. — А чего мясо без водки пьёте? С конвоем здесь? — Это я опять к Немцову.

— Ну а с чем же ещё? — даже удивился он. — КамАЗов новых десяток перегоняем, ну и в них всякого добра под крышу. Станки какие-то, детали, ещё что-то. В Демидовск погоним. А мясо без водки — это погода. Жарко как-то для водки. Вот винцо у Саркиса хорошее, молодое.

С этими словами он выразительно покачал бокалом. Понятно, только вот интересно, Владимирский специально ко мне с конвоем пришёл или по какому другому заданию? Хотя насчёт другого задания — сомнительно очень: скорее всего ко мне.

— Схожу пригляжу за вторым окороком, — сказал Саркис, встал из-за стола и скрылся в кухне.

— Михаил, колись — чего приехал? — сразу спросил я у Владимирского.

Он лишь пожал плечами, затем ответил:

— Да, в общем, ничего слишком важного: просто повидаться перед началом операции. Шёл конвой — вот я и прицепился, привёз кой-чего. И ещё с нами пришла кашээмка, будет ваш сигнал ловить по берегу. Пойдёт отсюда южной дорогой на запад и будет постоянно вас слушать. Группа Совы разместится в Нью-Рино, в полной боевой готовности.

— Операция в Проходе когда? — уточнил я.

— Через десять дней ровно, одновременно с вашей по захвату судна, — ответил Михаил.

— Одновременно — это хорошо, — заключил я удовлетворённо. — По моим прикидкам, после захвата судна у нас на всё и про всё будет не больше недели.

— Командир требует полной готовности к операции в день, когда твои дадут сигнал. Вот здесь все каналы и частоты для связи с нашими ребятами, — достал Михаил блокнотный лист. — Ваш позывной, всей группы — «Варан», позывной ребят с ретранслятором — «Лемур», группа в Нью-Рино — «Гиена», центр — «Большая рыба». Запомнил?

— Особенно центр запомнил. Барабанов не под пиво сочинял? — поразился я списку позывных. Надо же, фантазия разгулялась — нет чтобы как у людей: «Ольха», «Берёза»…

— Может, и под пиво, не знаю, — усмехнулся он. — Мне тоже понравилось.

Он протянул мне листок с несколькими цифрами, которые мне предстояло заучить.

— Всё, Саркис с кухни идёт.

Действительно, Саркис вернулся к столу, на ходу снимая поварской фартук.

— Сейчас ещё окорок подоспеет.

— Саркис, ты смерти нашей хочешь? Нам дай бог этот доесть, — вытаращился на него Быхов.

— Э, не говори ерунды, — отмахнулся ресторатор толстой волосатой рукой. — Мы же пока сидим? Сидим. Сейчас ещё посидим, поболтаем, вина попьём — опять есть захотим. Ты моему опыту поверь — съедим оба, и вы ещё попросите.

— Тебе видней, но не говори, что я не предупреждал, — заявил Быхов.

— Ты мне вот скажи лучше: что — Билла с конвоем до Аламо возьмёте? — спросил у него Саркис. — Нам патроны нужны — почти все распродали, вроде как всех проезжих снабжаем. И для них, — Саркис ткнул пальцем в меня, — ещё один парень за товаром поедет, француз.

— А кто в лавке останется? — Это уже я Саркису.

— Ксавье останется, а поедет его племянник — молодой парень, Луи, — ответил он. — Луи вообще конвойным водилой работает, у него свой «ивекко», так вместе с ним сюда через «ворота» пришёл, а сейчас контрактов нет — вот и подрядился. И вам удобно, и нам — тоже к нему подгрузим: на фургончике Билла очень уж много не увезёшь, а продажи растут.

— А с оплатой как будем? — не понял я. — Я могу только чек выписать.

— А мне чем плохо? — удивился Саркис. — Меня в банке знают, магазинный счёт там твой есть, обналичат без проблем.

— Тогда лады, спасибо.

— Спасибо спасибом, но тебе у нас ещё выручку принять надо — торговля-то шла всю неделю. Заходи завтра с утра в наш магазин, часиков в десять — Билл тебе всё передаст, он здесь будет к отъезду готовиться.

— Спасибо, зайду, — пообещал я.

Вчера посиделки с антилопьим окороком затянулись, было выпито море вина, и в финале выяснилось, что Саркис не ошибся — оба окорока были съедены до крошки. К тому же к нам присоединились Дмитрий с Раулито, серьёзно усилив наши ряды. В результате помимо окороков на стол попало зажаренное седло пресловутой антилопы и ещё какие-то её части тела, потому как покупка машины Дмитрием тоже была признана «поводом». А потом ещё и Билл подошёл — едок не из последних.

До водки так и не дошли, хоть к вечеру и стало прохладней, но вина выпили немереное количество. А в «Ла Румбу» не пошли — заленились, объелись, отяжелели.

Часов около восьми вечера у меня зазвонил мобильный телефон. Номер был незнакомый. Я ответил. Вежливый мужской голос по-английски поинтересовался, передавал ли мне господин Смит пожелание о встрече представителя господина Родмана со мной? Я ответил утвердительно. Тогда тот же голос поинтересовался, не будет ли мне затруднительно приехать к десяти утра в центральное отделение орденского банка в этом городе? Тут я вынужден был ответить отрицательно, памятуя о встрече с Биллом, и перенёс время на одиннадцать. Голос на том конце провода с готовностью согласился на такую поправку, на чём мы вежливо попрощались.

В половине десятого утра я выскользнул из-под обнимавшей меня руки спящей Марии Пилар, быстро умылся и побрился — и ровно в десять был в магазине с Биллом. Билл собирал какие-то сумки, и на верстаке лежала разобранная G36K, с которой он, видимо, намеревался отправиться. Мальбрук в поход собрался…

Бухгалтерские дела заняли примерно около получаса. Новый продавец Ксавье и впрямь оказался парнем толковым, и сам Билл за прошлую неделю тоже блеснул, так что у меня сегодня в любом случае был повод для визита в орденский банк. Билл отдал мне пачку денег, стопку чеков и банковских платежек — и ведомость на всё это. Я поинтересовался, когда он выезжает в Аламо, и он сказал, что завтра ранним утром, с немцовским конвоем. Я пожелал ему счастливой дороги — на случай, если сегодня уже с ним не встретимся, и вышел из магазина.

Погрузился в наш разъездной «фольксваген», перемахнув через низкий борт, и тронул с места, направившись в центр Порто-Франко. Что интересно, немцы конкурсом ввели этот внедорожник в своё время для бундесвера, он даже у «гелендвагена» вполне заслуженно выиграл, — а по ощущениям получился обычный пляжный багги. Никак не военная машина, хотя и проходимость на высоте, и вообще всё на месте. Зато когда погода испортится, на него можно будет навесить двери и установить брезентовый верх, в отличие от «перенти», в котором двери вовсе не предусмотрены. Даже сейчас на нём верх стоит, только сильно урезанный — одна крыша, прикрывающая от висящего прямо над макушкой палящего солнца.

После пяти минут езды я остановил машину возле здания центрального отделения орденского банка в Порто-Франко. Кстати, действительно могу засвидетельствовать, что это именно «здание», два этажа, а не как обычно — крошечный операционный зал и два кабинетика. Заглушил двигатель, выбрался из машины, перекинув ногу через низкий борт и уцепившись рукой за дугу для тента. Вход в банк вёл через двойные двери со вставками из матового стекла. Я толкнул правую створку, вошёл в зал. Всё как обычно — стойка, две операционистки, конторка менеджера, невзрачного лысоватого человека в очках в массивной оправе, за которой практически терялось его лицо. К нему я и подошёл, как меня проинструктировали по телефону: