помысел овладевает человеком постепенно. Различают несколько стадий развития помысла в уме человека. Сначала появляется некий прилог — мимолетный образ, входящий как бы извне, за каждым греховным помыслом стоит реальная демонская сила. Сочетанием называют собеседование ума с появившимся прилогом, изучение и исследование его. Сосложение — внутреннее согласие ума с помыслом и услаждение им. Борьба — равенство сил ума и помысла, один из которых должен одержать победу, т. е. или ум одолеет помысел и отвергнет его, или помысел овладеет умом. Пленение — «насильственное и невольное увлечение сердца или продолжительное сочетание сердца с предметом, разоряющим доброе устроение». Страсть — окончательная победа помысла над человеком, или «порок, от долгого времени поселившийся в душе и через навык сделавшийся как бы ее природным свойством, так что душа сама произвольно к нему стремится» (Иоанн Лествичник) [292]. Сами по себе помыслы безгрешны, они приобретают греховную окраску по мере своего развития и становятся грехом тогда, когда ум принимает их.

Всякая страсть начинается с помысла: «Не рождается облако без ветра, не рождается страсть без помысла» (Марк Подвижник) [293]. Грехопадение первых людей тоже было следствием внутреннего сочетания с помыслом. Святитель Филарет Московский приводит в пример Еву, которая «увидела… что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно» (Быт. 3:6), и потом вкусила от него. «Увидела» — это прилог, образ помысла; «приятно для глаз» — собеседование с прилогом, исследование его; «вожделенно» — внутреннее согласие с помыслом, пленение им. «Греховное расположение в душе начинается беспорядочным направлением познавательных сил… С уклонением от единства истины Божией в многочисленность собственных помыслов неразрывно связана множественность собственных желаний, не сосредоточенных в воле Божией» [294]. Рассеянность ума — одно из следствий грехопадения человека. Собеседование ума с приходящими помыслами является болезнью ума, грехом ума, или, по выражению Евагрия-монаха, «прелюбодеянием ума» [295].

Искусство борьбы с помыслами заключается в том, чтобы не впускать их внутрь, не давать им развиться и пленить ум. Для того чтобы ум во время молитвы был чистым, необходимо отсекать прилоги помыслов: «Начало молитвы состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы при самом их появлении» (Иоанн Лествичник) [296]. Нужно тщательно следить за умом: «Наука из наук и искусство из искусств есть умение справляться со злотворными помыслами. Самый же лучший против них способ и искусство — следить… за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистою, как мы храним телесное око, зорко следя за всем, что могло бы случайно повредить ему, и всячески стараясь не подпустить к нему даже былинку» (Исихий Синайский) [297]. Помыслам нужно «противостоять», с ними приходится «воевать», поэтому молитва является не только беседой с Богом, но и тяжелым трудом, борьбой за чистоту ума. Молящийся должен всегда «стоять на страже ума»: «Старайся ум твой во время молитвы делать глухим и немым — тогда сможешь молиться… Нерассеянная молитва есть наивысшее внимание ума… Когда молишься, всеми силами храни память твою… Во время молитвы ум обычно сильно окрадывается памятью. Память приводит тебе на ум во время молитвы или воспоминания давних дел, или новые заботы, или лицо оскорбившего тебя. Очень завидует демон человеку молящемуся и употребляет всякую хитрость, чтобы расстроить такое его намерение, поэтому не перестает посредством памяти возбуждать помыслы о разных вещах и посредством плоти приводит в движение все страсти… Стой на страже своей, сохраняя ум от помыслов во время молитвы» (авва Евагрий) [298].

В древнем «Сказании об авве Филимоне» говорится: «Некий брат Иоанн… пришел к этому святому и великому отцу Филимону и… сказал ему: 'Что мне делать, отче, чтобы спастись? Ибо вижу, что ум мой носится туда и сюда и парит где не должно'. Он же, немного помолчав, сказал: 'Это болезнь тех, кто внешни, и она пребывает в тебе, потому что ты не имеешь еще совершенного влечения к Богу, и еще не пришла к тебе теплота любви и познания Его'. Говорит брат: 'Что же мне делать, отче?' Говорит ему: 'Пойди, имей в сердце твоем тайное упражнение, и оно сможет очистить твой ум от этого'. Брат, не будучи посвящен в то, что сказано, говорит старцу: 'Что это за тайное упражнение, отче?' И он сказал ему: 'Пойди, трезвись в сердце своем, и в мысли своей трезвенно и со страхом и трепетом говори: Господи Иисусе Христе, помилуй меня!'… Брат пошел и, содействием Божиим, убезмолвившись по молитвам отца, насладился этим упражнением немного. Когда же (наслаждение) отошло от него, и он не мог уже трезвенно бодрствовать и молиться, то снова пришел к старцу и поведал о случившемся. Он же сказал ему: «Вот, теперь ты узнал путь безмолвия и делания, и вкусил проистекающую от него сладость. Имей же это всегда в сердце твоем. Ешь ли, пьешь ли, беседуешь ли с кем, сидишь ли в келлии или находишься в пути, не переставай с трезвенной мыслью и неблуждающим умом молиться этой молитвой… Не позволяй уму быть праздным, но (заставляй его) тайно упражняться и молиться. Так сможешь ты постичь глубину Божественного Писания и скрытую в нем силу и дать уму непрестанное делание, исполняя апостольское слово, заповедующее: Непрестанно молитесь (1 Фес. 5:17). Внимай же себе тщательно и храни сердце свое от принятия злых или каких-либо суетных и бесполезных помыслов, но всегда — когда спишь и когда встаешь, когда ешь или пьешь или говоришь — пусть сердце твое то мысленно упражняется в псалмах, то молится: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня! И… внимай, чтобы не говорить одного устами, носясь мыслью в другом'» [299].

В этом сказании вкратце изложено все древне-церковное учение о непрестанном молитвенном призывании имени Иисуса, называемом «тайным упражнением» (в славянской традиции «тайным поучением»), «умным деланием», «умно-сердечной молитвой» или просто «Иисусовой молитвой», а также «искусством ума» (слав. «умное художество»). Достоинством этой молитвы является простота и краткость. Ее полный текст состоит из восьми слов: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго», но есть и более краткие формы — из семи или пяти слов (как у аввы Филимона), или также из пяти слов (как в Акафисте Иисусу): «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя», или даже только из двух: «Господи, помилуй», «Христе, помилуй». Никакое дело не препятствует непрестанному повторению про себя этой молитвы: «Руки работают, а ум и сердце с Богом», по выражению святителя Феофана Затворника [300].

Особая благодатная сила Иисусовой молитвы проистекает из того, что она содержит имя Иисуса. Сам Христос заповедал молиться во имя Его: «Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите и получите» (Ин. 16:23-24). О чудотворной силе Своего имени Он говорит: «Именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками… возложат руки на больных, и они будут здоровы» (Мк. 16:17-18). Когда апостолы Петр и Иоанн исцелили хромого, первосвященники спрашивали их: «Какою силою или каким именем вы это сделали?» На что Петр ответил: «Именем Иисуса Христа… поставлен он перед вами здрав… ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4:7-12).

В раннехристианской литературе немало упоминаний об имени Иисуса и его чудотворной силе, а также о непрестанной молитве этим именем. В книге «Пастырь» (II в.) ангел говорит: «Имя Сына Божия велико и неизмеримо, и оно держит весь мир… Он (Христос) поддерживает тех, которые от всего сердца носят имя Его. Он сам служит для них основанием и с любовью держит их, потому что они не стыдятся носить имя Его» [301]. В жизнеописании священномученика Игнатия Богоносца говорится, что, когда его вели на казнь, он непрестанно призывал имя Иисуса. Воины спросили, зачем он призывает это имя? Святой Игнатий ответил, что оно написано у него в сердце. Когда мученик был растерзан зверями, его сердце сохранилось невредимым. Один из воинов рассек его пополам и увидел надпись: «Иисус». «Неважно, — пишет по этому поводу архиепископ Финляндский Павел, — считаем ли мы этот рассказ чудом Божьим или благочестивой легендой. Во всякой случае это, как и другое имя Игнатия — «Богоносец» — говорит о том, что практика молиться именем Христовым очень древняя» [302].

Эта практика жила в Православной Церкви как в ранние века, так и в самое последнее время; она продолжает жить и сейчас — не только в монастырях, но и среди мирян. Преподобный Иоанн Лествичник в VIII веке, святитель Григорий Палама и исихасты в XIV, преподобный Никодим Святогорец в XVIII, преподобный Серафим Саровский и оптинские старцы в XIX, преподобный Силуан Афонский в XX — все они писали об Иисусовой молитве.

По учению Церкви, в имени Иисуса присутствует сила и энергия Христа. Святой Иоанн Кронштадтский говорил: «Имя Господа… да будет тебе вместо самого Господа… Имя Господа есть сам Господь… Имя Бога всемогущего — сам Бог, Дух вездесущий и препростой» [303]. В связи с этими словами, а в особенности в связи с книгой кавказского схимонаха Илариона «На горах Кавказа» в начале XX века на Афоне развернулись споры о природе имени Божьего. Схимонах Иларион, в частности, писал: «Сын Божий… неизменно есть во всей полноте Своей Божественной сущности в святой Евхаристии, в христианских храмах, и Он же во святом Своем Имени весь и всецело пребывает всеми Своими совершенствами и всей полнотой Своего Божества» [304]. В этом некоторыми была усмотрена догматическая неточность, так как имя Божье здесь совершенно отождествляется с Самим Богом. В основе же своей книга «На горах Кавказа», так же как и другое замечательное произведение XIX века «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу», продолжает древне-церковную традицию почитания имени Иисуса, восходящую к первым векам христианства. Преподобный Силуан, живший на Афоне в годы, когда там происходили споры об имени Божьем, не участвовал в этих спорах, хотя Иисусова молитва была его непрестанным ежедневным деланием: «Он знал, что чрез молитву Иисусову приходит в сердце благодать Святого Духа, что призывание Божественного Имени Иисуса освящает всего человека, попаляя в нем страсти, но от догматической интерпретации переживаемого им опыта он уклонялся, боясь «ошибиться в мысленном рассуждении». Таких ошибок было сделано немало и с той и с другой стороны…», — говорит иеромонах Софроний по поводу афонских споров [305].

Хотя молитва Иисусова обращена ко Христу, она является тринитарной, так как Христос назван в ней Сыном Божьим, то есть Сыном Бога Отца, а «никто не назовет Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12:3). Сущность, природа, воля, действие всех Лиц Святой Троицы едины, а потому, когда мы призываем Христа — призываем Отца и Духа, и где присутствует Христос, там присутствуют Отец и Дух.

Герой книги «Откровенные рассказы странника», от лица которого она и написана, — простой русский человек, услышавший в храме во время службы слова апостола Павла «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5:16) и возгоревшийся желанием научиться такой молитве, долгое время не мог найти духовного руководителя. Наконец один старец рассказал ему об Иисусовой молитве, подарил четки и заповедал совершать по три тысячи молитв в день. Вскоре странник стал совершать по шесть, потом по двенадцать тысяч в день, а затем «без счисления», так что молитва сама присутствовала в его сердце и он даже во сне молился. Будучи от рождения увечным (он имел сухую руку), странник ходил из города в город: «Так и хожу да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего на свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день, и не чувствую, что иду, а чувствую только, что творю молитву» [306].

Основным правилом при Иисусовой молитве является требование «заключить ум в слова молитвы» (Иоанн Лествичник) [307]. Однако подвижниками древности было замечено, что ум, когда находится в голове, подвержен рассеянности и «парению», не способен сосредоточиться. Поэтому был выработан метод концентрации ума в сердце, названный умно-сердечной молитвой. Сущность его в том, чтобы при молитве ум находился в области сердца: «Надобно из головы сойти в сердце… — говорит святитель Феофан Затворник в одном из своих писем. — Помнится мне, вы писали, что от внимания голова даже болит. Да, если головою только работать. А когда сойдет в сердце, никакого труда не будет, голова опустеет и помыслам конец. Они все в голове, один за другим гонятся и управиться с ними нет возможности. Если же найдете сердце и сумеете стоять в нем, то всякий раз, как начнут смущать помыслы, стоит только низойти в сердце — и помыслы разбегутся… В сердце — жизнь, там и жить надобно. Не думайте, что это дело совершенных. Нет. Это дело всех, начинающих искать Господа» [308]. Имя Иисуса должно соединиться с сердцем молящегося. Как говорил святитель Иоанн Златоуст, «да поглотит Господь сердце, и сердце — Господа, и да будут два едино» [309].

Об умно-сердечной молитве писал автор трактата «Метод священного безмолвия», приписываемого преподобному Симеону Новому Богослову [310]. Там, в частности, говорится, что есть три образа внимания и молитвы. Первый — когда человек, стоя на молитве, воображает в своем уме небесные блага, ангелов, святых и все, что он читал в Писании: этот путь основан на работе фантазии. Второй — когда человек, молясь, сосредотачивается в голове и воюет с помыслами, но не может их одолеть: «мысли с мыслями борются», и в уме нет ясности. Третий образ молитвы — сведение ума в глубь сердца, соединяемое со всяким вниманием, отсутствием земных попечений, чистотой совести и бесстрастием: это единственный истинный способ молитвы. Автор трактата советует для того, чтобы облегчить схождение ума в сердце, использовать некоторые физические приемы: сесть в темной комнате на низкий стул, закрыть глаза, опустить голову, стеснить немного дыхание, постараться найти умом «сердечное место» (верхнюю часть сердца) и, сосредоточившись там, творить Иисусову молитву.

Все эти приемы являются лишь вспомогательным средством для того, чтобы привыкнуть к молитве, а отнюдь не самоцелью. Любопытно, что святитель Феофан Затворник, один из опытнейших духовных наставников XIX века, относился к этим приемам весьма сдержанно. Переводя «Метод» преподобного Симеона на русский язык, он намеренно пропустил все, что