скажешь. А как он летел к аэропорту, как мигали его проблесковые маяки…

Международное шоссе было пустынным настолько, что создавалось ощущение нереальности происходящего. Но в аэропорту была какая-то суета. Какие-то люди в камуфляже и разношёрстной одежде возились у брошенных на стоянке машин. Через тянущийся слева сетчатый забор видно было движение и на лётном поле, у ангаров и прочих аэродромных строений. Посреди взлётной полосы стояли три огромных наливника. Ну да, на аэродромах же огромные запасы топлива, не оставлять же? Вот кто-то и прихватизирует.

Дальше дорога пошла на Хлебниково, где до сих пор находился опорный пункт «Пламени» и примкнувших омоновцев и где, в случае чего непредвиденного, мы вполне могли рассчитывать на помощь. Навстречу нам попались пять гружёных «Уралов», идущих в сопровождении БТР-80, причём за рулём первого грузовика сидел знакомый водитель, мы обедаем в столовой обычно за соседними столиками. Мы помахали руками друг другу.

Оставили овощебазу по левую руку, проскочили дальше, и вскоре перед нами показалась поверхность Клязьминского водохранилища, а мы выбрались на Дмитровское шоссе. К моему удивлению, возле моста я заметил БРДМ-2А и пожилой БТР-70 с эмблемами «внутряков» и с бойцами на броне. Охраняют мост? Возможно, всё же стратегический объект, как ни крути. А может, и нет, может быть, просто кого-то дожидаются. А может, дербанят что-то поблизости, а здесь охранение выставили. На нас никакого внимания они не обратили, по крайней мере. Ну и не надо, нам и так хорошо.

Мы проехали мимо них по мосту, причём в нашу сторону никто и не глянул, прошли ещё три километра по трассе и в Грибках свернули налево. Ехать нам было одновременно близко, почти рукой подать, если по прямой мерить, и довольно далеко вместе с тем, потому что надо было по кругу объехать Пироговское водохранилище. Рынок открылся в очень хитром месте, между посёлками Чиверево и Жостово, прикрытом длинным водохранилищем и рекой от Москвы, а с обратной стороны отделённым от всего остального мира каналом имени Москвы. Как бы мыс получился, с единственной дорогой на него. Легко перекрыть, легко защищаться, и редкий мертвяк туда дотопает такими винтами, не найдёт дорогу. А кому надо, как нам сейчас, например, тот доедет. Четыре километра по прямой, если смотреть с этого самого места, и около тридцати по дороге. Неплохо.

Чуть позднее дорога пошла по коттеджным посёлкам, причём с весьма неплохими домами, не сиротскими такими. Не Рублёвка, разумеется, но не намного хуже. И там мы тоже заметили явные признаки продолжающейся жизни — где машины во дворах стояли, а где и люди виднелись, всё больше с оружием. А что, вполне нормальное место пересидеть, если о взаимопомощи договориться и если большая банда не налетит. Если налетит, тогда всё станет сразу очень плохо, как мне кажется. Хотя… там хороший дом как крепость, отбиваться можно долго.

В посёлке мебельной фабрики, где был мост через Клязьму, мы наткнулись на нечто интересное — возле моста стоял синий УАЗ «Патриот», возле которого курили четверо мужиков в камуфляжных бушлатах, и у каждого было по автомату. Рядом с ними висел плакат с надписью:

«ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ НА ТЕРРИТОРИЮ, КОНТРОЛИРУЕМУЮ АДМИНИСТРАЦИЕЙ РЫНКА. УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА ВЕСТИ СЕБЯ ХОРОШО»

Ага, понятно. Вот и граница владений обозначена. Появилось первое княжество? Не рановато ли? С другой стороны, прочему бы и нет? Пока ещё из новообразованных «племён» ни одно, на моей памяти, не обозначало свою территорию, только базы были известны. Интересно. Хотя вполне естественный процесс, земли ничейными пробудут недолго, скоро новые центры силы начнут на них права предъявлять, потому что именно земля всех сможет кормить. Тушёнки со складов надолго не хватит, а сельская местность пока «замертвяченной» не выглядит. При должной опаске вполне можно пахать-сеять или что тут делать принято, я не в курсе.

— Тормознём, — сказал я, останавливаясь возле мужиков.

Они смотрели внимательно, но без враждебности. Похоже было, что к проезжающим здесь уже привыкли, другие бы понервней были… О чём я? Всего пару десятков дней назад тут нормальная жизнь была, а теперь незнакомые при виде друг друга покрепче за оружие держатся… Ну и где наши общечеловеческие ценности? Куда делись?

— Мужики, на рынок правильно едем? — спросил я, высовываясь в окно.

— Правильно, — кивнул один из них, высокий, худощавый, с бритой налысо головой. — Прямо езжайте, а там указатели будут.

— Торговля-то есть какая? Нам бы машину продать и купить кое-чего, — спросил я.

— Есть торговля, — кивнул мужик. — С каждым днём народу всё больше. Езжайте, увидите.

— А вы что, патруль?

— Ну, вроде того, — кивнул второй, среднего роста, с голубыми глазами и светлой бородой. — Мы тут типа на подряде, следим, чтобы мертвецы со стороны города туда не шли. Ну и просто местность чистим.

— И как?

— Спокойно там, — ответили. — В ту сторону, считай, кроме как с этой стороны, и дорог нет. Сейчас ещё ров прокопают от канала к водохранилищу и вообще местность закроют.

Я кивнул, попрощался и тронул машину с места. Зубастые покрышки захрустели на грязном асфальте, дизель бодро потащил «тойоту» вперёд. Интересно поговорили. Чем? А тем, что я узнал, что они — не патруль. Они вроде егерей. Следовательно, «рыночники» исходят из того, что лучшая защита для них в том, что новый, полумёртвый мир в них нуждается. Может, у них и засады где-то вокруг укрыты, но я их не вижу. Да и сомнительно, никто пока нападать на них не будет, если, конечно, живых брать. Пантелеев меня ведь тоже заслал разведать не на предмет «разработать операцию по захвату», а на предмет «цены посмотреть, чтобы торговать». И это правильно. Без торговли загнёмся. Ну «Пламя» и не загнётся, может быть, а вот уже мы, на планируемых правах «вольных охотников», в месте обмена трофеями нуждаемся.

Даже на дороге заметили некоторое оживление сразу после того, как пересекли мост. Два грузовика стояли на обочине, и возле них толпились люди, не обратившие на нас почти никакого внимания, что для новых времён совсем не характерно. Видать, на этой территории что-то вроде «водяного перемирия», все нуждаются в торговле.

Когда дорога завела нас в дачный посёлок, я обратил внимание, что на территории пансионата было непривычно многолюдно. Люди стояли во дворе, разговаривали, смеялись, кто-то жарил шашлык на большом мангале. Все спокойные, в основном вооружённые, явно на своей земле. Вдоль забора вытянулся длинный ряд машин, всё больше грузовиков и внедорожников.

Дачный посёлок тоже не пустовал, это не наше захолустное «Институтское». Здесь жили, из многих труб на крыше шёл дымок, у некоторых домиков возились люди, явно их благоустраивая, а кто-то уже и в огороде копался. Получается, что тут очередной центр новой цивилизации организуется, и выглядит он вполне оживлённым.

Следующее, что бросилось в глаза — экскаватор, копающий глубокий, метра три в глубину, ров. Он немного не доходил до берега канала и тянулся, естественно, в сторону водохранилища. Прокопали пока немного, но замысел был понятен — полностью изолировать водой немалый кусок суши. И выглядело это всё вполне реально.

Рынок мы увидели сразу — территория с большими складскими ангарами, огороженная бетонным забором и неплохо охраняемая. Тут были и свежепостроенные караульные вышки, откуда вооружённые люди поглядывали вниз, была и караулка на входе, сделанная из строительной бытовки. Вдоль забора вытянулся ряд машин, а за ним, уже на территории, тянулись два ряда вполне полноценных прилавков, на которых хватало товара и за которыми — продавцов.

Нас остановили возле ворот — молодой стриженый парнишка, явно из дезертиров. Подошёл к машине, спросил:

— С товаром или просто за покупками?

— Пока сами не знаем, — честно ответил я. — А что, принципиально?

— Конечно, — кивнул он. — Если торговать, то за место заплатить надо, а если так, то и на здоровье.

Тут я немного озадачился и затребовал дальнейших разъяснений:

— Погоди, воин, ты вот чего скажи: если я чего выберу и своё в обмен предложу, какое же тут место?

— Никакого, — решительно ответил он. — Мы же не тупые, понимаем. Это если у тебя грузовик добра и ты его распродавать соберешься, тогда место надо, без базара.

— А, ну тогда ладно, — кивнул я. — А ты ещё вот что скажи: машину тут продать реально?

— Продают люди, — кивнул он. — Ты за стекло объявление положи, что продаёшь, и на стоянку поставь. Может, и клюнет кто, бывало уже. Эту продаёшь?

Он постучал по двери моего «Форанера».

— Нет, «Паджеру», — ткнул я большим пальцем за спину. — Эта самому пригодится.

— Ну, вот сюда её ставь… — показал он рукой на свободное пространство недалеко от ворот, — и пиши объяву. Тут все мимо проходят, увидят.

Так мы и сделали, как он посоветовал. Бумагу с толстым чёрным маркером мы прихватили с собой, сообразили, что придётся объявление писать, поэтому через минуту за лобовым стеклом «мицы» красовался большой белый лист с чёрной надписью: «Поменяем или продадим. Цена при торге».

С ценами вопрос был пока и вправду сложный. Как поведал нам дезертир, не установилось ещё каких-то конкретных. Судя по всему, этот самый рынок и должен был установить какие-то первоначальные обменные курсы одного товара на другой. Единственное, что уже становилось ясным — в главную валюту превращались патроны, драгметаллы и водка с сигаретами.

Рынок напоминал сцену из какого-то фильма, изображающую толкучку в прифронтовой полосе или что-то в этом роде. Из репродукторов, поднятых на столбах, неслась хрипатая музыка, и не что-нибудь, а «Владимирский централ», посетители и продавцы были в большинстве своём вооружены и одеты в нечто полувоенное, под какими-то навесами в углах рынка собирались маленькие кучки людей, и там что-то выкрикивали то ли зазывалы, то ли ещё кто-то. Я присмотрелся и обнаружил там самых обычных лохотронщиков, привычную деталь пейзажа любого базара перестроечных времен. И теперь вот никуда не делись. «Сколько выигрышных билетов? Сразу два! У нас два победителя! Кто из них получит главный приз?»

Забавно. И народ ничему не учится, вон кто-то уже свой автомат ставит, искренне полагая этой своей последней отчаянной ставкой отыграть всё затраченное, не понимая, что пьяненький и замухрыжистый мужичок, его противник, фигура подставная и выиграет он по-любому.

Привлекло внимание объявление на фанерном щите, приколоченном к столбу: «Каждый день — розыгрыш приза! Лотерейные билеты продаются у администрации рынка». И стрелка показывала на незнамо откуда появившийся здесь туристический автобус невероятно роскошного вида, стоявший у стены. У дверей стояла яркая блондинистая деваха, рядом с ней — крупный молодой мужик с короткой стрижкой и висящим на плече «Витязем» — самым современным из современных пистолетов-пулемётов. Где и нарыл такой? Там же, при них, топтались ещё два молодых парня в камуфляже, с автоматами на груди. Похоже, что эти тут за главных.

Рядом с автобусом был грубо сколоченный деревянный стол с навесом над ним, за которым сидели и пили пиво из бутылок трое крепких парней в своеобразном прикиде — дорогих разгрузках поверх спортивных костюмов. У всех троих по АКСМ через плечо. Эти на дезертиров непохожи, скорее на тех братков, с которыми мы сцепились у шмелёвского сервиса, когда за машинами ездили.

К радости моей, на девушек наших не косились и их воинственный вид не комментировали. Или было заметно по ним, что оружие не для красоты, поэтому не рисковали, или просто проблем никто не искал. А может быть, причиной было то, что рынком явно заправляли местные, а не выходцы с Кавказа. В общем, такой проблемы не возникло, хоть я её и ожидал.

— Так, ну и что здесь где? — спросил Лёха, оглядываясь. — С чего начнём?

— Давай с одежды, обуви, — сказал я. — А то у нас всё по форме, по территории пройтись не в чем. Я даже кроссовки из дома взять не сообразил, а теперь в берцах даже до бани спускаться приходится, в подвал.

Страдал от недостатка нормальной одежды не я один. Когда планировал свой «тревожный чемодан», всё на какие-то экстремальные условия оглядывался, а вот то, что придётся где-то просто жить, даже не учёл. И когда «Ашан» потрошили — тоже не озаботились, всякое другое для себя гребли. И вот подпёрло.

Одеждой всевозможной торговали широко, в нескольких составленных в рядок автолавках и в на скорую руку возведённых фанерных павильончиках. Она висела, лежала ворохами, наваленная на прилавки, мешки и коробки. Особенно привлекла меня вывеска известного в Москве магазина спортивной одежды, криво приставленная к кособокой лавочке. Товара там тоже хватало. Мы вчетвером туда и направились.

— Чем могу? — спросил нас невысокий мужичок с сигаретой в зубах и в дутом ярко-красном жилете, натянутом на «кенгуруху».

На ремне через плечо у него висел компактный чёрный «Кедр» с коротким магазином. В глубине лавки, у грубо сколоченных полок, возилась какая-то крашенная в ядовито-белый цвет