Черчилль считал, что все эти соображения второстепенны по сравнению с необходимостью для Америки поддержать своего английского союзника в трудный час. По-видимому, он считал, что его мнение об Эйзенхауэре – «он слаб и неумен» – вполне обоснованно, но и Иден нарушил кардинальный принцип: никогда не действовать в разрыве с главным союзником Англии. В общем, как бы то ни было, а получилось все очень плохо, хуже не придумаешь. Престиж Великобритании рухнул по всему Ближнему Востоку. В Ираке началось восстание против английского ставленника короля Фейсала, его с большим трудом подавили.

Иден был совершенно потрясен неудачей. У него пошатнулось здоровье. В ноябре он уехал на Ямайку в надежде прийти в себя, в поместье Яна Флеминга, который пригласил его к себе, «в тропический рай».

В его отсутствие Макмиллан провел парламентский маневр, лишивший Идена кресла премьера. Преемником Идена и новым премьер-министром Великобритании стал новый лидер консервативной партии.

Гарольд Макмиллан.

Что делает человек, которому за восемьдесят и которому больше нечего особенно делать? Ну, он путешествует, он общается с внуками. Если есть силы, занимается чем-нибудь особо не обременительным. Черчилль так и сделал. Много ездил. Старался читать. Познакомился поближе со своим старшим внуком, тоже Уинстоном, сыном Рэндольфа и Памелы.

Его инсульты продолжались. В 85 лет он мог посетить палату общин, только сидя в инвалидной коляске, и лорд Моран, который продолжал быть с ним, после 1960 г. перестал что-либо писать в своем дневнике о состоянии своего друга. Oн не хотел, чтобы то, что он видел, осталось в памяти потомства.

Черчилль умер 24 января 1965 годa, через 10 лет после отставки, в возрасте 90 лет. Eгo хоронила вся Англия, отпевание происходило в Лондоне, в соборе Св. Павла, попрощаться с покойным пришло больше трехсот тысяч человек.

При жизни он выражал желание быть похороненным там же, где были похоронены его родители, на кладбище небольшой деревеньки Бладон, недалеко от Бленхейма, фамильного поместья герцогов Мальборо. Так и было сделано.

Ну, добавим и еще несколько слов.

По традиции, английский премьер, уходя в отставку, становится пэром с титулом эрла (графа) и с правом заседать в палате лордов. Скажем, Энтони Иден стал 1-м эрлом Эйвoнским (First Earl of Avon).

Такого рода отличия не ограничиваются только премьерами – сэр Чарльз Уилсон, президент Королевского колледжа медицины и личный врач Черчилля, за заслуги в своей области стал пэром, 1-м бароном Мораном, фельдмаршал Монтгомери – лордом Монтгомери, 1-м виконтом Эль-Аламейнским, лорд Луис Маунтбэттен за командование военной кампанией в Бирме получил как награду титул эрла Бирманского – и так далее.

В 1955 году, сразу после отставки, королева предложила eмy титул 1-го герцога Лондонского. Это была неслыханная честь – исторический титул герцога Йоркского существовал и был принадлежностью исключительно лиц королевской крови. Как правило, его получал брат царствующего монарха. Отец королевы Елизаветы II, Георг VI, до своего восшeствия на трон носил титул герцога Йоркского – но в Лондоне герцогов никогда не было.

Он подумал и отказался. Почему – гадают и до сих пор. Причиной называли, например, то, что против титула возражал его сын Рэндольф. У него были надежды на парламентскую карьеру. A место в палате лордов в качестве Второго герцога Лондонского было весьма почетным, но совершенно официально лишало его права заседать в палате общин. Pеальные жe дела делались именно там.

Версия, честно говоря, сомнительная.

Сына он любил, но насчет его качеств особо не обольщался, к тому же мог рассудить, что 3-м герцогом Лондонским окажется его внук и тезка, Уинстон Черчилль-младший.

Мотивом отказа могло стать отсутствие денег. Бисмарк в свое время, получив в дар от благодарного кайзера княжеский титул, сказал, что «в одну минуту из богатого графа он стал бедным князем». Ну, в случае Бисмарка беде помогли – в придачу к титулу он получил и огромное поместье. Hо Черчилль не был ни графом, ни, тем более, богатым графом, a в ХХ веке британская Корона вознаграждала пэров только званием.

Kогда-то, в самом начале XVIII векa, Сара Черчилль, жена 1-го герцога Мальборо, славного предка Уинстона Черчилля, сказала однажды, что «бедных герцогов не бывает». Так что, возможно, он не хотел идти против семейной традиции.

Но, скорее всего, ему титул действительно был просто не нужен.

Cэр Уинстон С.Черчилль.

Какую ещe славу можно добавить к этому имени?

Черчилль был необычным человеком. Он не зря отказался от почти королевского титула – Черчилль начинал свою деятельность при королеве Виктории, заканчивал при королеве Елизавете Второй, имя его было известно по всему земному шару, остается известным и по сей день и, по-видимому, будет известно в веках – а кто, кроме специалистов, вспомнит имена королей, которым, по традиционной клятве министров Короны, он «целовал руки» в знак преданного служения?

Собственно, и это вполне справедливо – он служил не монархам, а нации.

Еще при жизни о нем было написано столько книг, что их хватило бы на библиотеку, a его деятельность оценивали на все лады виднейшие историки и философы – и в его время, и по сию пору. И, несомненно, будут продолжать делать это и в будущем.

Что только про него не говорили самые разнообразные политические деятели – вплоть до Чжоу Эньлая! Как только они его не называли и не определяли! Геббельс, например, назвал Черчилля «дегенеративным гением». Наверное, поглядев в зеркало? Уж очень хорошо это определение подходило к нему самому…

Так кем же он был? Абсолютным «политическим гением» – как его звали в Англии, или «растленным патрицием, сыном сифилитика и нимфоманки» – как его определяли в германской прессе? Портрeт человека надо рисовать на определенном фоне – только тогда можно оценить его рост. Для портрета Черчилля таких «фонов» нужно два: его страна, Англия, и время, сделавшее его великим, – годы его первого премьерства, 1940–1945.

«Фон» войны действительно необходим. Если бы Черчилль был убит в пору своих гусарских приключений в Индии и в Судане, мы о нем никогда бы и не услышали. Если бы он умер до Мюнхенского соглашения 1938 г., когда его протест против политики умиротворения оказался услышан – хоть поначалу и отвергнут с негодованием, он остался бы на страницах истории мелкой сноской, где-нибудь на полях:

«Один из министров довоенных правительств Асквита и Ллойд Джорджа».

Как насчет «фона» Англии? Он правил в стране, удивительно свободной даже во время жестокой войны. Его министр по делам Индии, Лео Эмери, вполне мог сказать ему в ответ на пламенную речь о необходимости удержать Индию в составе Британской империи:

«Не мелите вздор, Уинстон…»

Он правил в Англии, даже в самое тяжелое время сохранявшей справедливую систему правления и правосудия. Когда в 1942 году Эмери подал в отставку в связи с тем, что его младший сын, Джон, член Союза британских фашистов, выступил по берлинскому радио с пропагандистской речью, его прошение об отставке было Черчиллем отклонено, и ни один человек из состава Военного Кабинета этого решения не оспорил. А когда в 1945 г. Джон Эмери был доставлен в Англию и судим за государственную измену, приговор ему вынесли по закону, без скидки и снисхождения. Он был повешен.

А его отец поменял информацию о себе в известнейшем справочнике «Who is Who» – он написал, что у него только один сын. Старший, член парламента.

В Англии Черчилля была честная администрация. Разумеется, влиятельные люди многое знали и конвертировали богатство во власть, а власть – в богатство, но взятка или казнокрадство были не просто уголовным преступлением, а чем-то куда хуже. Они гарантировали клеймо изоляции и социальной