Лежа на гимнастической скамье, Тай сделал глубокий вдох и поднял над головой руки с гантелями, затем медленно развел их в стороны. Лицо его блестело от пота. Давно он не тренировался с таким усердием. Обычно он легкой трусцой пробегал по главной улице Бейрока до оздоровительного клуба, разминался на тренажерах в небольшом зале с зеркальными стенами, после чего минут десять возился со штангой и с гантелями.

А вот сегодня он занимался уже три часа.

Тай осмотрелся по сторонам. Местные уроженцы заглядывали в этот клуб нечасто, а вот приезжие и люди, поселившиеся в Бейроке недавно, любили бывать здесь. Тай же был в клубе завсегдатаем, и его знали тут как Джерри Мерсера. Порой он ловил на себе любопытные взгляды, к которым давно уже привык. Большинство людей уже забыли про Тайлера Стовалла, но лицо его будило в их памяти какие-то смутные воспоминания. Иногда Тая даже спрашивали, не знает ли он этого, некогда знаменитого киноактера, но Тай неизменно отвечал: «нет». После этого его, как правило, оставляли в покое. Большинство жителей вообще считали его нелюдимом, что вполне устраивало Тая.

После приезда Кэмми прошло уже две недели. Первоначальное изумление, позже сменившееся неприятием. А затем, наоборот, радостью встречи, превратилось теперь в серьезную проблему. Ведь Тай, хотя и продолжал сидеть на чемоданах, так до сих пор и не уехал из Бейрока, не покинул насиженного гнезда. Он тянул время, вел себя, как влюбленный мальчишка, млел и терял голову при виде очаровательной «младшей сестренки».

Что с ним случилось? Тай и сам этого не понимал. С тех пор, как он, наполовину раздев Кэмми, несколько раз довел её до экстаза, при одном лишь взгляде на нее, его охватывало бешеное возбуждение.

Но, если он и лелеял какие-то надежды на большее, то Кэмми его мигом разочаровала. Окатила холодным душем, безапелляционно дав понять, что физическая близость между ними невозможна.

«Не нужно было тогда останавливаться, — корил себя Тай. — По крайней мере, мне не было бы так тяжело сейчас».

А ведь тогда, в то незабываемое утро, Тай был уверен, что доведет начатое до конца. Когда Кэмми лежала, расслабленная, в блаженной истоме, тихонько постанывая, а он уже опустил руку, чтобы расстегнуть столь мешавшие джинсы.

«Я люблю тебя, Тай! — прошептала в этот миг Кэмми. — Боже, как я люблю тебя!»

В мозгу его тут же замелькали какие-то лихорадочные воспоминания. Неприятные. Голос Гейл, нашептывавший те же ужасные три слова. Слова предательства.

«Я люблю тебя, — мурлыкала Гейл. — Только тебя одного»…

Тай не обращал внимания на эти слова, сказанные во время акта физической близости. Он был целиком поглощен собственными ощущениями.

Но Гейл ждала от него ответа.

— Скажи, что и ты меня любишь, Тай, — настаивала она. — Скажи!

— Я… — простонал Тай. — О Господи, Гейл!

— Говори же!

Но почему-то Тай, хотя и готов был уступить ей, так и не мог заставить себя произнести заветные слова. Даже в порыве страсти. Нет, не верил он в басни о счастливой любви, верных браках и тому подобное. Слишком много он навидался в жизни такого, что полностью этому противоречило. И, хотя Тай любил свою мать, и знал, что и она его любит, то была единственная форма любви, в которую он верил. Слова же «ты мой единственный и ненаглядный, вся моя жизнь — только в тебе» Тай воспринимал как некий довесок к сексу, даже скорее — предлог, который оправдывал полную разнузданность и раскрепощение при половом акте.

Однако Гейл не отставала, продолжая шептать ему на ухо: «Не молчи, Тай, скажи, что любишь меня!» Тогда он сумел отключиться, и вскоре, захлестнутый волной ощущений, излил в её лоно свою страсть.

Того, что произошло потом, он, конечно, не ожидал. Гейл с силой оттолкнула его и, пытаясь поскорее встать, ударила его по уху.

— Мерзавец! — истошно завизжала она. — Подлец!

— Ты что, с ума сошла? — вознегодовал Тай. — Прекрати немедленно! И — извини меня, ты же сама прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь!

— Я, между прочим, беременна! — вскричала Гейл, из глаз которой катились крупные слезы.

От неожиданности Тай вздрогнул, слова Гейл потрясли его до глубины души.

— Беременна? — тупо повторил он.

— Это твой ребенок, Тай! Мой и твой. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас была нормальная семья. Ты же не можешь даже сказать, что меня любишь!

И она отвесила бы ему ещё одну оплеуху, не перехвати Тай её руку. Перед его глазами возник образ отца, который зачал бессчетное количество детей от множества женщин и вряд ли даже мог с точностью определить истинные размеры собственного потомства.

Охваченный отвращением, он только спросил:

— Как же так? Ведь мы предохранялись.

— Ты только это и можешь сказать… — презрительно промолвила Гейл.

— Мы всегда пользовались презервативом, — сказал Тай. — Мы были осторожны.

— Значит — недостаточно осторожны! — воскликнула Гейл и попыталась укусить его за руку. — Наверно, один из презервативов был с дыркой. Иначе как это объяснить? Мне, между прочим. На это наплевать! Я люблю тебя и хочу быть с тобой!

Тай не шелохнулся. Такое с ним уже бывало. Одна начинающая актриса подала на него в суд, уверяя, что он — отец её ребенка. Лишь, потребовав проведение генетического анализа, он сумел избавиться от её притязаний. Но крови глупая девица попортила ему немало, да и газеты постарались раздуть эту историю до неимоверных масштабов. Вот почему он был настолько осторожен с Гейл. И просто не мог поверить в случившееся.

— У нас не может быть детей, — холодно промолвил он. — Семейная жизнь не для меня. Мы ведь с тобой это не раз обсуждали.

— Да, обсуждали, — с горечью ответила Гейл. — Но я хочу большего, Тай. Гораздо большего.

— Ты сама это подстроила! — ужаснулся Тай.

Гейл злорадно засмеялась.

— Если окажется, что ребенок и вправду мой, — процедил Тай, — то я буду платить за его содержание. — Но я не позволю обманом втянуть себя в жизнь, к которой я не готов.

— Мерзавец! — прошипела Гейл, судорожно пытаясь высвободить руки, которые крепко сжимал Тай. — Ты ещё об этом пожалеешь! — глаза её сверкали от бешенства.

Именно это событие и знаменовало для Тая завершение отношений с Гейл, хотя они ещё не раз показывались вместе на людях. Сам Тай тем временем заканчивал съемки в фильме «Побег из рая», и его разочарование в жизни — во многом перекликающейся с судьбой сыгранного им в этой картине персонажа — росло с каждым днем.

Пока на него не обрушился новый удар, жестокий и сокрушительный, по сравнению с которым меркли все жизненные невзгоды и горести…

— Мистер Мерсер? — осведомился откуда-то со стороны женский голос.

Тай встрепенулся.

— У вас все в порядке? — заботливо спросила белокурая девушка в трико, инструктор по тренажерам.

— Да, благодарю, — кивнул Тай.

— Ну и замечательно, — сказала девушка и неожиданно хихикнула, тряхнув белокурыми локонами.

Проводив её взглядом, Тай подумал, что, судя по внешности, девушка вполне могла быть его дочерью. Отчего-то мысль эта его опечалила; словно напомнила о бесцельно прожитых годах.

Встав со скамейки, он отложил гантели на стойку, и вдруг заметил в зеркало, что светловолосая девушка продолжает на него смотреть.

И почти сразу ощутил, как в чреслах разливается знакомое тепло. Внутри вновь просыпалось желание. То самое, которое неотвязно преследовало его вот уже две недели. После того необыкновенного утра,