У костерка было тепло, и старший лейтенант быстро перестал клацать зубами. Сидел на корточках, в накинутой на плечи телогрейке — за два дня следственная группа прибарахлилась, не зря начальство на хутор постоянно шастало.

Паузы затягивалась. Наконец, Коваленко сказал:

— Лежит. Сохранность хорошая. Кабина пуста.

— А опознавательные знаки? — не выдержал Женька.

— Финские, — старший лейтенант поднял голову. — Это биплан. Что-то вроде «Бристольского бульдога»[58]. С Финской он там лежит.

— Значит, удостоверились, — с непонятным оптимизмом констатировал майор. — Теперь с легким сердцем в путь. Попрощаемся с коллегами, и незачем время терять. Сначала Питер, потом метнемся к карелам…

Женька понял, что явно чего-то недопонял.

— Тут, Евгений, такое дело, — Коваленко вытер мокрое лицо. — Вчера новая вводная до нас дошла. Нашли те самолеты. Вернее, место их базирования. Самолетов там, понятно, уже нет, но куда могли исчезнуть, вроде бы выяснили…

— Да, наше Управление не зря хлеб ест, — с гордостью заметил Попутный.

— Значит, зря я эту тяжесть волок? — еще не веря, пробормотал Женька.

— Ну, требовалось окончательно убедиться, — пожал плечами старший лейтенант. — Кстати, шланги вовсе на ладан дышали. Доверять таким…

Женька сказал. О шлангах, озере и доверии к технике. Очень хотелось и о начальстве свое мнение исчерпывающе изложить, но хватило сил сдержаться.

— Распустился ты, Евгений, — печально заметил майор. — Да, две звездочки кому угодно голову вскружат. Переживаешь, нервную систему не бережешь. Нехорошо. Уж не знаю, как у вас в тевтонской словесности, а в нашем деле предпочтительнее каждую версию до конца отработать. Что мы и сделали. Уж не обессудь, товарищ боевой лейтенант, не в читальном зале сидим.

Женька стиснул зубы, взял котелок и пошел к воде. Начальство, мля, оно начальство и есть. А чаю замерзшему старлею попить все равно нужно…

Земляков вернулся с водой, а у костерка народу прибавилось. Стояла Шведова, чуть поодаль переминался Павло Захарович, еще дальше, в сторонке, маячил Лешка. Случилось что? Посты вдруг разом побросали…

— Нырнули? — с какой-то странно ласковой интонацией спросила старшина. — А снаряжение-то где? Может, подсушить нужно?

— Одноразовое оно, — пробормотал Коваленко, теснее сдвигая голые колени.

Попутный выпрямился, кинул взгляд на стоящих на склоне бойцов.

— Надо же, одноразовое. И придумают ведь… — Шведова внезапным резким пинком отшвырнула лежащий на горке сучьев автомат — «суоми» пролетел прямо сквозь костер, облаком взвились искры…

— Ты что творишь? — ошеломленно начал Коваленко, но старшина отскочила от костра, вскинула «наган»…

— Сидеть! Руки за голову! Вы задержаны до выяснения личностей!

— Что, опять «взвейтесь кострами, синие ночи»? — брезгливо пробурчал Попутный.

Шведова поспешно взвела курок револьвера:

— Только дернитесь! Руки за голову!

— Это мне? Мне, офицеру с боевыми наградами? И не подумаю! — Попутный демонстративно заложил руки за спину, вызывающе дернул подбородком…

Мгновение Женьке казалось, что свихнувшаяся старшина бабахнет — целилась она прямо в выпяченную грудь майора, и лицо у нее было такое отчаянное, что только держись…

— Товарищ майор, вы уж особо не поругайтеся, отож тут непонятность вызрела. Потребно выяснити, — просительным тоном попытался успокоить Торчок. — Не ворохайтесь, а?

— Что мне прикажите не делать? — Попутный, кажется, не только грудь выпятил, но и живот надул. — Да вы знаете, что такое угроза оружием старшему по званию в условиях действующего фронта?

— Не пугайте, пуганые, — Шведова продолжала целиться майору в грудь, и ствол «нагана» с белой нарядной черточкой на мушке не вздрагивал. — Земляков, ты пока товарищей офицеров от пистолетов освободи. И сам не дергайся. Где надо разберутся. Если не виноват, все будет нормально…

— Секундочку, это почему он не виноват? — возмутился Попутный. — Мы, значит, виноваты, а Земляков просто мимо проходил? Мы, кстати, кто? Норвежские шпионы?

— Кто нужно разберется, — отрезала старшина. — Земляков!

— Да не буду я их разоружать, — пробурчал Женька. — И чего это вы меня отдельным раком ставите? Если это потому, что я Варварина лично знал, так я и товарищей офицеров знаю. Могу дать честное слово, что они…

— Молчать! Сдать оружие! — взвизгнула Шведова.

— Ого, нервишки? — хмыкнул майор.

— Прикажите своим сдать оружие, — процедила старшина. — Или я тебе, шпионская рожа, сейчас ногу прострелю!

Ствол «нагана» метнулся вниз, нацелился на колено Попутного.

— В штрафную пойдешь за порчу советского офицера, — с возмущением пообещал майор.

— Ты, дура, вообще что в нас целишься? — угрюмо сказал Коваленко. — Мой пистолет — вон, рядом с тобой валяется. Забирай, только стволом не маши. Пальнешь ведь с перепугу…

Вообще-то даже сидящий и безоружный, Валера выглядел довольно угрожающе. Даже голоногий. Шведова отступила на шаг, Торчок шевельнулся — автомат он держал наперевес, ни в кого не целился, но было понятно — полоснет не задумываясь.

— Да что такое происходит?! Как вы смеете?! — Попутный даже подпрыгнул на месте от возмущения. Руки он держал за спиной, и походил на клоуна, зачем-то обряженного в военную форму. — Объяснитесь, Шведова! Немедленно! Угрожать оружием старшему по званию?! Пьяны?! Низость какая! — майор вновь подпрыгнул, окончательно выходя из себя.

— Не шевелиться! — взвыла старшина, учуявшая провокацию. Правильно, между прочим, учуявшая…

Женька стоял за костром и старшими офицерами и видел спину Попутного. Вовсе не по-барски сцеплены были пухлые ладошки майора. «Парабеллум» он держал. Женька, конечно, знал, что у майора, кроме реквизитного ТТ в кобуре имеется вполне исправный ствол. Но как пистолет в нужный момент именно на спине оказался, да не за ремнем, а под гимнастеркой, и как его вытащить можно незаметно — было абсолютно непонятно. Ждал майор этого дурацкого задержания, что ли? Широкого профиля клоун наш товарищ Попутный. В смысле, и фокусник, и еще неизвестно кто…

А ведь убьет девчонку. Наверняка он навскидку бьет лучше чем старшина целясь-щурясь. Или он первым Торчка снимет? Автоматчики опаснее. Лешка поодаль торчит — дать очередь точно успеет. И Шведова выстрелит. «Наган», конечно, не МГ[59], только один раз бабахнуть и успеет, да и пулька-то…

Господи, да что ж за идиотизм такой?! Ведь свои все.

— Товарищи, давайте хоть какую-то ясность внесем, — с отчаянием повысил голос Женька. — Чего мы такого сделали, чтоб нас вдруг конвоировать? У нас задание, время поджимает…

— Вот и разберутся, что у вас за задание, — процедила Шведова. «Наган» она сжимала уже обеими руками — видимо, устала правая. Но целилась уверенно.

— В смысле, мы в Ленинград прокатимся? С ответственными товарищами поговорим? Да, там разберутся. Чего не разобраться? И почему задание срываем, и почему средства по уходу за обувью этак оригинально используем. Вот интересно, о чем та дурочка думала, когда в пузырек ксиву писала? — сладким голосом промурлыкал Попутный.