Джулия Хилпатрик
Последняя любовь Скарлетт
ЧАСТЬ I
ГЛАВА 1
Старинные антикварные часы из коллекции Ретта Батлера, что стояли в прихожей, пробили половину восьмого. Скарлетт даже не обернулась на их бой – несмотря на то, что всегда говорила мужу, как сильно он ее раздражает…
Она была умиротворенной и на удивление спокойной – в таком состоянии ее ничто не могло вывести из себя. Даже эти часы, бой которых всякий раз раздражал ее – так, во всяком случае, она говорила своему мужу.
Скарлетт сидела у полураскрытого окна, спиной к свету, и косые лучи заходящего солнца падали на ее плечи, на ее шею.
Она только что пришла. Наконец-то за многие недели после болезни Скарлетт впервые побывала на свежем воздухе. Она просто так, бесцельно бродила по спокойным, нешумным улицам Сан-Франциско, упиваясь ласковым, еще июньским солнцем. Солнце, не разбавленное тенью пока еще молодых деревьев, пьянило ее, как молодое вино, и согревало прозрачный воздух, все еще прохладный, несмотря на довольно-таки раннее лето…
В голове шумело, сердце радостно колотилось, как когда-то, в молодости, и яркие лучи света потоком заливали глаза.
– О, какое счастье, что я сегодня вышла на свежий воздух, – прошептала Скарлетт, поудобней усаживаясь в кресле, – как хорошо мне теперь… Даже не верится, что от одной только пешей прогулки по городу может стать так хорошо… Нет, все-таки, как человеку мало надо для счастья – немножко солнечного света, немножко тишины и спокойствия…
Золото и багрец во всем теле, во всей ее душе…
Багрец и золото.
«Да, когда-то со мной уже было что-то подобное, – подумала она невольно, – только вот когда?..»
Она не могла сразу вспомнить, когда это было…
Скарлетт только чувствовала, что наверняка и это воспоминание связано с Реттом…
И она как-то сразу притихла, съежилась, замерла в своем любимом глубоком кожаном кресле и на миг впала в полузабытье…
Она вспоминала…
Первое лето после окончания Гражданской войны между Севером и Югом. Конфедераты проиграли – впрочем, это естественно: у них не было ничего, «кроме хлопка, рабов и спеси», как тонко подметил когда- то Ретт Батлер… Нет, постойте, когда же это было – неужели в первое лето?.. А может быть – и не первое, может быть – второе или третье… Да, наверняка это случилось уже после того, как она помогла ненавистной ей жене ее же возлюбленного Эшли выбраться из осажденной Атланты… Впрочем – какая разница?.. Какое это теперь имеет значение?.. Сколько же ей тогда было – восемнадцать, двадцать?..
Впрочем, и это теперь не столь важно – во всяком случае, для нее… Так же, как и место действия, и все остальное… Теперь ей уже даже все равно, кто выиграл тогда – янки или конфедераты… И что случилось бы, если бы Юг вышел из Гражданской войны победителем. Скарлетт, несмотря на весь свой природный практицизм, никогда не занималась скрупулезными подсчетами.
Важно другое…
«Боже, когда же со мной было точно такое?.. Когда, когда?..»
Скарлетт напрягает свою память…
Перед глазами возникает картинка – так явственно, будто бы она это теперь видит…
Ее родной штат Джорджия… А может быть – и не Джорджия?.. Нет, наверняка, Джорджия, ее родина – больше такого с ней не могло произойти нигде… Да, да, да – багрец и золото, золото и багрец – это же цвета Джорджии… Темно-красная глинистая земля, лучшая в мире земля для выращивания хлопка, бордовые, кровавые закаты и ярко-алые восходы…
Где же это было?..
Наверняка в поместье ее отца, в Таре, или же где-то поблизости… Боже, как далеко она теперь от родных мест! Увидит ли она перед смертью хоть один раз землю, которая давно уже стала для нее обетованной?..
Хотелось бы…
В чаще леса – большой чистый пруд; на воде играют переливчатые блики солнца. Тогда было точно такое же солнце, как и сегодня – золото и багрец… Поддувает легкий июньский ветерок, но все равно очень жарко… Ей хочется окунуть свое молодое сильное тело в воду. Она раздевается и неспешно идет в пруд. Ледяная вода приятно щекочет ее ступни, лижет колени… И вот она медленно опускает свое тело в золотисто-багряную от солнечных лучей воду. Она совсем обнаженная – без ничего. Ей радостно, что она наконец-то сбросила с себя одежду. Но в то же время девушка все время ощущает какое-то смутное, неуловимое чувство стыда, ей кажется, что за ней кто-то подсматривает.
А вдруг?..
Вдруг кто-нибудь прячется там, вон за теми кустами?.. Она знает, что это место – совершенно безлюдно, она уже много раз приходила к этому пруду, и никого тут не встречала… Но все-таки… Надо поскорее спрятаться, спрятать от взглядов кого-то, кого, возможно, и нет, саму себя… Скорее, скорее в воду – она заходит все глубже и глубже… Она окунается целиком и плывет, плывет, плывет – все дальше и дальше от берега, в сторону все время ускользающего от ее взгляда такого слепящего и манящего блика…
По всему телу разливается бодрость и желание продлить этот миг… Солнечная чешуя золотится на
