Я не была на похоронах Элис.

В то время я ждала ребенка, а кроме того, пребывала в совершенном отчаянии. Но горевала я не по Элис. Нет, к тому времени я всей душой ненавидела Элис и даже обрадовалась, что она умерла. Именно Элис разрушила мою жизнь, разбив ее на миллион крохотных осколков, она забрала лучшее, что у меня было. Я плакала не по Элис, а из-за нее.

Но теперь, когда прошло четыре года, и наша с дочуркой Сарой (моя миленькая, слишком серьезная, маленькая Сара) жизнь вполне устроена, я иногда жалею, что не была на похоронах.

Все дело в том, что я иногда вижу Элис — в универсаме, в воротах детского сада Сары, в клубе, куда мы с дочкой порой ходим пообедать. Краем глаза я вижу блестящие светлые волосы Элис, ее красивую одежду и стройное тело, и отвожу взгляд, мое сердце начинает биться как бешеное. Мне требуется какое-то время, чтобы вспомнить, что она мертва, ее больше нет, это точно не она, но я все равно должна подойти и удостовериться, что ее призрак не преследует меня. Да, эти девушки похожи на нее, но они вовсе не так красивы, как Элис. Более того, вблизи они вообще на нее не похожи.

Я ухожу и возвращаюсь к реальности, но кровь отливает от моего лица, в кончиках пальцев я ощущаю неприятное покалывание, я погружаюсь в тревогу. День пропал, я ни на что не способна.

Надо было пойти на похороны. И вовсе не требовалось плакать и изображать отчаяние. Я могла бы даже рассмеяться и плюнуть на могилу. Но мне надо было увидеть, как опускают ее гроб в землю, увидеть, как могилу закапывают, тогда я была бы уверена, что Элис на самом деле умерла и похоронена…

Тогда я точно знала бы, что она ушла навсегда.

— Хочешь пойти? — Элис Пэрри смотрит на меня с улыбкой. Время ланча, я сижу под деревом, погрузившись в книгу.

— Прости. — Я поднимаю взгляд и тут же прикрываю глаза рукой. — Куда пойти?

Элис протягивает мне лист бумаги.

Я беру листок и читаю. Это ярко раскрашенное приглашение на вечеринку по случаю восемнадцатого дня рождения Элис. «Приходите все-все-все! Приводите друзей! — написано на листочке. — Много шампанского! Много вкусной еды!» Несомненно, только такой популярный и самоуверенный человек, как Элис, мог написать подобное приглашение, все остальные чувствовали бы себя так, будто умоляют гостей прийти. Почему именно я? Интересно. Я, естественно, знала Элис, ведь ее знали все, но никогда раньше с ней не заговаривала. Она была одной из тех девушек, которых невозможно не заметить — красивая, популярная и очень веселая.

Я складываю приглашение и киваю.

— Спасибо, я постараюсь. Звучит заманчиво, — говорю я.

Элис несколько секунд смотрит на меня. Затем вздыхает и опускается рядом со мной, так близко, что ее колено касается моего.

— Да ты же не придешь, — усмехается она.

Я чувствую, что мои щеки заливаются краской, и опускаю глаза.

— Наверное, и вправду не приду, — бормочу я, разглядывая колени.

— Но я хочу, чтобы ты пришла, Кэтрин, — настаивает Элис. — Это очень важно для меня.

Я удивлена, что Элис знает мое имя, но еще большее удивление вызывает то, что она хочет видеть меня на своей вечеринке: я совершенно непопулярна в высшей школе Драммонд, и у меня нет там близких друзей. Обычно я держусь особняком, я увлечена учебой и не хочу привлекать к себе внимания. Я хорошо учусь, но не занимаюсь спортом и не примыкаю ни к каким клубам. И хотя я понимаю, что это неправильно, что я не смогу прожить всю жизнь в тени, — пока меня это устраивает. Я прячусь, я понимаю, что я — трусиха, но мне хочется быть невидимкой, человеком, который не вызывает у окружающих любопытства. Никто не должен знать, кто я на самом деле и что со мной произошло.

Я закрываю книгу и собираю остатки завтрака.

— Подожди. — Элис кладет руку на мое колено. Я холодно смотрю на нее. — Я серьезно. Я правда хочу, чтобы ты пришла. Я все время вспоминаю, что ты сказала на той неделе Дэну. Это было по- настоящему круто. Я бы так не смогла, я не умею так быстро реагировать. А ты классно доказала ему, что он просто идиот.

Я понимаю, что имеет в виду Элис. Обычно я не вмешиваюсь, но тогда, две недели назад, Дэн Джонс с приятелями вели себя так, что у меня лопнуло терпение и я не сдержалась.

К нам пригласили лектора, она рассказывала о карьере и университетском образовании. По общему признанию речь была ужасно скучной, все это мы слышали уже миллион раз, женщина заикалась, путалась в словах, толпа начала шуметь и высказывать свое недовольство. Особенно старались Дэн Джонс и его друзья. Они вели себя так жестоко, что лекторша выбежала в слезах.

Дэн с самодовольством повернулся к аудитории, явно ожидая всеобщего одобрения.

— Зачем ты так? — спросила я, мой голос задрожал от гнева. — Это же ее жизнь, ее карьера, ее профессиональная репутация. Твои выкрики были унизительными. Разве можно так вести себя с человеком, которого ты даже не знаешь?

— Ты превосходно держалась, — продолжает Элис. — Честно говоря, я была совершенно потрясена тобой. И остальные тоже. Никто никогда не разговаривал так с Дэном. — Она качает головой. — Никто. Это было замечательный, смелый поступок.

Эти слова решают все. Смелый поступок. Я так хочу быть смелой. Я так хочу победить в себе трусиху, что больше не могу сопротивляться.

Я встаю и закидываю на плечо рюкзак.

— Ладно, — говорю я и удивляюсь сама себе. — Ладно, я приду.

Элис настояла, чтобы мы готовились к вечеринке вместе.

Сразу после завтрака она забирает меня и в старом разбитом «фольксвагене» везет к себе. Ловко лавируя по переулкам со скоростью намного выше разрешенной, она сообщает мне, что живет одна. Наконец мы добираемся до старой части города, и Элис приводит меня в квартиру. Я чувствую все нарастающее удивление. Я-то думала, что Элис живет вместе с любящими родителями, в удобном, уютном доме где-нибудь в предместье. Я-то представляла ее испорченной и избалованной, и то, что она живет одна, делает ее интереснее и привлекательнее.

Я хочу задать ей миллион вопросов — где ее родители? Не боится ли она такой самостоятельности? Она одна, или у нее есть бойфренд? — но я сдерживаюсь. У меня тоже есть тайны, и я прекрасно понимаю, что мои вопросы вызовут ее любопытство и ненужные расспросы. В моей ситуации лучше ничего не спрашивать.

Квартира Элис находится в самом обычном кирпичном здании. Лестничная клетка темная и малопривлекательная, но когда мы, едва переводя дыхание после подъема на четвертый этаж, открываем дверь в ее квартиру, то оказываемся в очень яркой и милой комнате.

Стены окрашены в ярко-оранжевый цвет. В комнате стоят две огромные, мягкие кушетки, на них лежат подушки с пестрым этническим рисунком. Повсюду расставлены незажженные свечи.

— Вуаля! Мое скромное жилище. — Элис втаскивает меня в комнату и внимательно вглядывается в мое лицо. — Ну, как тебе? Это все я придумала. Удивительно, как могут изменить помещение яркие стены. А все, что нужно — это немного креатива и краски.

— Тут классно, — говорю я. Я завидую. Квартира Элис такая классная и прикольная, она намного больше подходит девушке, чем та современная, минималистская квартира, в которой живу я сама.

— Честно? Ты говоришь правду?